– Солнцееды. Это, знаешь, голодающие люди. То есть они вродебы могут питаться солнечной энергией, а больше ничего им не надо, даже воды непьют. Кстати, они как раз первые и сказали об излучениях. Будто бы камни моихразвалин испускают какие-то вибрирующие зеленые лучи, очень полезные дляздоровья. Постоишь минут десять у камня, ладони к нему прижмешь, глаза закроешьи сразу молодеешь на десять лет, все болезни уходят, даже рак. Только, конечно,надо медитировать и твердо верить.

Петр Борисович слушал возбужденную болтовню Тамерланова,качал головой. От губернатора било током, здоровая энергия переполняла его,хотелось притронуться и зарядиться, как от аккумулятора.

– Герман, ты, наверное, теперь только и делаешь, чтомедитируешь среди своих камней. Ты бодр и весел, как трехлетний ребенок.Смотри, не переусердствуй, а то омолодишься до эмбрионального состояния.

Тамерланов рассмеялся, хлопнул Кольта по плечу.

– Обожаю твои шуточки. Ну, давай познакомлю со швейцарцем.

В отдельном кабинете ресторана за столом сидели трое.Приятный господин лет пятидесяти, полный, круглолицый, румяный, совершеннолысый, но с густыми черными бровями и аккуратным клинышком серебристой бородки.Звали его Пьер де Кадо. Одна из дам была стандартная фотомодель, рельефнаябрюнетка с огромным чувственным ртом и волосами такими холеными, что ониказались отлитыми из цельного куска блестящего черного пластика. Что касаетсявторой дамы, то, увидев ее, Петр Борисович смутился, жарко покраснел ипоцеловал ей руку, хотя в принципе не имел такой привычки.

Вместе со швейцарцем и моделью за столом сидела ЕленаАлексеевна Орлик, археолог, профессор истории.

– Здравствуйте, Петр Борисович. Рада вас видеть.

Ему было приятно, что она помнит, как его зовут, иулыбнулась, будто старому знакомому.

Швейцарец свободно владел русским. От его крепкогорукопожатия свело ладонь. Модель звали Зоя. Тамерланов обращался к ней «Заяц»,и стало ясно, что сопровождает она вовсе не швейцарца. За все время она непроронила ни слова.

– Развитие туризма в Вуду-Шамбальской степи сулитфантастические прибыли. Помимо развалин храма сонорхов, там есть еще многовсего удивительного. Можно создать музей красной мистики. Если память мне неизменяет, туда отправлял экспедиции Сталин. Руководил исследованиями чекист,загадочная фигура, Бокий Глеб Иванович. Там побывал этот странный человек,Барченко, который сконструировал шлем для чтения мыслей на расстоянии. Кстати,Герману никакие специальные шлемы не нужны, он владеет этим искусством всовершенстве.

– Спасибо, Пьер. – Губернатор счастливо улыбнулся имимоходом погладил Зою по спине. – Надеюсь, ты не собираешься демонстрироватьменя туристам как еще одну степную диковину?

Последовал громкий хохот. Швейцарец ржал как жеребец, дажепринялся вытирать глаза ресторанной салфеткой. Елена Алексеевна вежливоулыбнулась.

– Как ваш внук? – тихо спросил Кольт.

– Отлично. Растет, уже лопочет что-то, ползает по всейквартире, тянет в рот всякую дрянь. Жаль, вижу его редко. Опять не вылезаю изстепи.

– Петр, ты должен непременно прилететь на раскопки, – сказалТамерланов, – там столько всего интересного. К тому же тебе необходимоприложиться ладошками к древним камням, получить порцию зеленых лучей,зарядиться энергией, а заодно подумать вместе с нами над замечательным проектомПьера. Надеюсь, ты не откажешься участвовать?

– Не откажусь, – механически кивнул Кольт.

Он смотрел на профессора Орлик, на ее острый неправильныйпрофиль, на розовое маленькое ухо. В нежной мочке посверкивала бриллиантоваясережка. Камень был не больше полкарата, но удивительно чистый и яркий. Огранкадевятнадцатого века. Петр Борисович в этом неплохо разбирался. Он упорноубеждал себя, что его заинтересовал именно камушек, ничего больше. На самомделе ему хотелось смотреть на Елену Алексеевну, он не мог понять почему.Вернее, не желал понимать.

Профессор Орлик руководила раскопками древнего храма вВуду-Шамбальской степи. Несколько месяцев назад именно там они с Кольтомпознакомились. Она знала удивительно много и могла бы пригодиться в егопоисках. Будь на месте Елены Алексеевны любой другой человек, Кольт, незадумываясь, поручил бы кому-нибудь из своих секретарей раздобыть телефонныйномер, связаться, договориться о встрече.

Он часто вспоминал, как они вместе летели из Вуду-Шамбальскав его маленьком самолете. Орлик нервничала. В Москве рожала ее дочь. Три часа ввоздухе ничего не было известно. Кольт сидел рядом с Еленой Алексеевной. Страх,счастье, нетерпение, все, что пережила она за эти три часа, он пережил вместе сней. Никогда прежде он не чувствовал так остро чужих чувств, это было настольконесвойственно ему, что он испугался. Его к ней тянуло. Немолодая, не слишкомкрасивая и слишком умная женщина вдруг взяла и поселилась в каком-то пыльном,забытом, необитаемом углу его души, причем сама она об этом понятия не имела.

Тамерланов перехватил его взгляд, блеснул своими чернымираскосыми глазищами. Кольт подумал: не дай Бог, губернатор отпустит сейчаскакую-нибудь остроту. Но нет, разумный Герман острить не стал, лишь слегкаскривил губы в гадкой улыбке.

Орлик между тем ничего как будто и не замечала, о чем-тоговорила по-французски с месье Пьером, улыбалась, пила травяной чай, обхвативчашку тонкими пальцами.

– Мы все вместе летим в степь завтра вечером, – сообщилТамерланов, – хочешь с нами?

«Бред. Это невозможно. У меня миллион дел, проблем, головаидет кругом», – подумал Петр Борисович и, не отрывая глаз от Орлик, ответил:

– Спасибо, Герман. Хочу.

Неприятная дрожь мобильного привела его в чувство. Аппаратбеззвучно вибрировал во внутреннем кармане пиджака. На экранчике высветилсяномер Агапкина.

– Извините, я вас покину на минуту, – сказал Кольт и вышелиз кабинета в маленький тихий коридор.

– Ты чего так долго не отвечаешь? – сердито спросил старик.– Уснул, что ли? Просыпайся, у меня важные новости. Ты где сейчас?

– В клубе. Светику премию вручают.

– А, «Шедевр века»? Где же ты уснул, счастливый папаша? Насцене? В президиуме? В зрительном зале?

– Отстань, Федор. Не издевайся, и так тошно. Ну, что зановости?

– Не телефонный разговор. Приезжай.

– Приеду, часа через полтора. Но ты хотя бы в двух словахобъясни, что случилось?

– Ничего особенного. – В голосе старика зазвучали знакомыеехидные нотки. – Просто я понял, что твой чекушник – гений. Да, он гений.Награди его орденом.