— И что с ним сталось?

— Я его убила.

Он ласково коснулся моего лица:

— Я только недавно понял, почему меня так сразу к тебепотянуло почти в первый же раз, когда я услышал, как ты общаешься сполицейскими.

— Не с первого взгляда, — сказала я, — а спервого звука. Для такой любви у меня недостаточно красивый голос.

— Не надо недооценивать твой сладкозвучный голос, mapetite,но меня заворожил не он, а твои слова. С того момента, когда я тебяуслышал, когда увидел пистолет и узнал, что эта хрупкая миниатюрная красавица —истребитель, я знал, что ты никогда не умрешь, тщетно ожидая, чтобы я тебя спас— ты спасешь себя сама.

Я прижала ладонью его руку к своему лицу, заглянула ему вглаза и снова увидела, что скорбь, сожаление о давней невозможности спастиДжулианну так его и не оставило.

— Так ты хотел меня, потому что я такая крутая телка?

Он позволил мне эту шутку, он даже улыбнулся, но до глазулыбка не дошла.

— Oui, ma petite.

И я уже тихо сказала:

— Значит, Артуро хотел Джулианну.

Он медленно убрал руку.

— А она боялась его, а мы боялись за нее. Это былодвести лет назад — уже чуть больше. Ашер не был тогда так силен, как сейчас, имы боялись, что его слуга-человек не переживет внимания Артуро.

— Знаешь, я должна спросить: насколько он был велик?

Жан-Клод развел ладони, как рыбак.

— Вот такой.

Это было примерно шесть дюймов.

— Это не так уж много.

— Это в ширину, — пояснил Жан-Клод.

У меня отвисла челюсть.

— Не может быть!

— Так и было, ma petite, япомню.

— А в длину?

Он снова показал руками, и я засмеялась:

— Да ну, брось! Шесть дюймов в ширину и больше фута вдлину? Не бывает.

— Бывает и есть, ma petite.

—Но ты сказал, что Артуро был одним из фаворитов Белль. Этоже значит, что она...

— Oui, ma petite.Имела с ним секс.

Я сморщилась, пытаясь найти эвфемизм, но не смогла ибухнула:

— И не порвалась?

— Способности этой женщины воспринимать мужчин быливыдающимися во всем.

Да, вот это вежливо.

— Почти никакая женщина не смогла бы такое... принять.

— Да, — согласился он.

— Она хотела убить Джулианну?

— Нет, она считала, что Артуро не нанесет ей вреда.

— Почему?

Он облизал губы (что делал редко), будто был не в своейтарелке (что тоже с ним бывало не часто).

— Скажем так: некоторые способы получения удовольствия,которым научила нас Белль Морт, мы с Ашером практиковали с Джулианной.

Я снова наморщила лоб, потому что ничего не поняла.

— Если это намек, то до меня он не дошел.

— Я бы предпочел этого не обсуждать. Может быть, позжекогда-нибудь.

Я нахмурилась сильнее:

— Чего ты мне не рассказываешь?

Он покачал головой:

— Я думаю, ma petite,тебе не хотелось бы этого знать.

Я посмотрела на него:

— Знаешь, Жан-Клод, было время, и не очень давно, когдая бы разозлилась и заставила тебя рассказать мне все. Но сейчас, если ты мнеговоришь, что я предпочла бы не знать, я просто тебе верю. Я действительно ненастроена слышать интимные и шокирующие детали вашей вампирской сексуальнойжизни. Мне на сегодня хватило потрясений на эту тему.

— Ma petite,кажется, ты взрослеешь.

— Не слишком на это рассчитывай. И я не взрослею, япросто устала.

— Как все мы, ma petite,как все мы.

Я развернула темно-синий атласный халат. У него были широкиекружевные рукава, еще кружева на лацканах, закругляющиеся в цветы по бокам.Красивый и точно на меня шитый. Обычно мне халаты бывают слишком длинны. Этот,очевидно, Жан-Клод покупал, имея в виду меня. Я накинула халат, завязала пояс.Мне не хотелось больше задавать вопросов про ardeur,секс или всякие вампирскиештуки. Но некоторые вещи надо было выяснить прямо сейчас.

— Жан-Клод, я хочу уточнить один момент.

— Да, ma petite?

— Ты сказал, что то, что мы делали, — это секс.Значит, я занималась сексом со всеми сразу?

Он просто кивнул.

— Но ты ведь совсем не ревнуешь?

— Я в этом участвовал, ma petite.Почему я долженревновать?

Ответ еще больше сбил меня с толку. Я уставилась на него:

— Ладно, давай я еще раз попробую. Ты говоришь, чтоможет понадобиться питать ardeurбольше раза в день. И мы не можем рассчитывать,что ты каждый раз будешь под рукой, когда это случится. Я могла бы спать здесь,но...

— Тебе может понадобиться подкормиться, когда я небодрствую. Это вполне возможно, и на самом деле даже вероятно.

— О'кей, так какие будут правила?

Тут уж он недоуменно нахмурился:

— Что ты имеешь в виду, ma petite?

—Правила. То есть что вызовет у тебя ревность, а что нет? Откого и от чего я должна держаться подальше?

Он было улыбнулся, но перестал.

— Таких циников, как ты, ma petite,таких прагматиков ввопросах жизни и смерти я не встречал. Учитывая, с кем я только в своей жизнини был знаком, ты поймешь, какой силы это комплимент. Но ты еще и оченьискренна и серьезна, как дитя. Этот вид невинности ты, я думаю, никогда неперерастешь. Но с ним трудно иметь дело.

— Я задала честный вопрос.

— Разумеется, но мало кому надо было бы задавать еготак в лоб. Другая бы либо не задала вопрос и попыталась бы справиться своимисилами, когда возникнет необходимость, либо спросила бы, с кем из своего народая позволю ей иметь секс, чтобы я не рассердился.

От таких слов меня передернуло, но...

— Мне больше нравится та формулировка, что предложилая.

— Знаю. Ты — одна из самых прямодушных женщин, которыхя знаю, и одна из самых склонных к самообману.

— Послушай, мне действительно не нравится такой поворотразговора.

— Хорошо, но я отвечу на вопрос, потому что это правда.Если Натэниел — твой pomme de sang,то близость с ним возражений не вызывает.Джейсон — мой pomme de sang,и в его права входит близость с моимслугой-человеком. Со стороны вампира — огромный дар, если он делится с кем-тосвоим слугой-человеком, а Джейсон заработал это право. Он мне верно служитмногие годы.