– Отбирает только на профессиональной основе. Самшляется по всей стра??е, вытаскивает перспективных журналистов из глубинки,причем берет преимущественно тех, у кого контры с местными властями. Такихмолодых и честных, с проломленными головами по причине чувства обостреннойсправедливости. У его канала сейчас самые лучшие информационные бригады и самыйвысокий рейтинг. Любят в нашем многострадальном государстве страстотерпцев,ничего не поделаешь.

Еще несколько месяцев, максимум полгода, и он станетсерьезно влиять на внутреннюю политику и формировать общественное мнение встране, – Ну и на здоровье, – совершенно искренне сказала я. – Если это честныйчеловек с незапятнанной репутацией, как ты выражаешься. Пусть себе формирует,если что-нибудь изменится к лучшему.

– Ты не понимаешь. Сейчас телевидение – этоединственная реальная сила. Через год выборы, нам нужен этот канал, тогда мысможем в большой степени влиять на их исход.

– Так уберите его, в чем дело? – равнодушно сказала я.

– Нет. Без него и его репутации честного человека каналпревратится в фикцию, он уже никому не будет нужен. Нам нужно сохранитьгосподина Меньших и подчинить канал своему влиянию. Словом, оставляю тебе егодосье – это все, что удалось собрать. Ни на одной козе к нему подъехать неполучилось. Завтра с утра буду у тебя. Надеюсь, у тебя появятся соображения,девочка.

…Я просидела над бумагами всю ночь, и чем больше яуглублялась в них, тем большее раздражение вызывал во мне этот человек – МихаилЮрьевич Меньших с университетской кличкой Лещ (она ни о чем не говорила, нозачем-то была приобщена к разделу «Биографические данные»). Просто ФранцискАссизский или Джордано Бруно от журналистики, Бог-сын телевидения, обещавшийпятью информационными хлебами накормить всех голодных.

Михаил Меньших родился в Новосибирске и закончил там среднююшколу. В ней же работала уборщицей его мать. Отца у него никогда не было. Ксемнадцати годам в активе юного Леща была только золотая медаль. С ней-то он иотправился в МГИМО, наивный тщедушный парнишка, перенесший в детстве тяжелуюформу туберкулеза. Из-за болезни он даже пару лет был прикован к постели иэкзамены за восьмой и девятый класс сдавал экстерном. Но бойцовский характерпозволил ему не только подняться, но и добиться серьезных успехов в одном извосточных единоборств. Страсть к Востоку осталась, он серьезно изучал китайскуюфилософию и дзэн-буддизм. В МГИМО сына уборщицы не взяли, и он поступил нажурналистику в Московский университет. Судя по всему, у него были блестящиеорганизаторские способности и настоящий талант – не просто журналистский(писучих быстрых перьев в стране было хоть пруд пруди), а писательский. Кто-тоиз ушлых мальчиков Лапицкого даже раздобыл несколько листков с вариантами егокоротких рассказов. Их язык, свободный и мощный, близкий по терпкости к бабелевскому,поразил меня. Возможно, у него было большое будущее, но Леща сгубила активнаяжизненная позиция. Всю жизнь он с кем-то и за кого-то боролся, бесстрашно умелотстаивать то, что считал истиной, и при этом оставался открытым и бесконечнопривлекательным человеком. Несколько фотографий Леща, заботливо подколотыхскрепками, были удивительными: в этом человеке в избытке было то, чтоназывалось животным магнетизмом. Он умел завоевывать влиятельных друзей, непримыкая ни к какому лагерю, и при этом оставался независимым.

В начале девяностых, когда страна стала на дыбы, он одним изпервых застолбил благодатную нишу телевидения и добился в этом несомненногоуспеха. На кредит, взятый в одном из банков, он обустроил маленькую телестудию,которая впоследствии стала основой его телевизионной империи.

При всем этом Лещ никогда не был аскетом: он обожал друзей ишумные компании, знал толк в хорошей еде, выпивке и красивых женщинах. Онникогда не был женат, так что адюльтер, на котором можно было бы ущучить мощноготелевизионщика, отпадал. Все его женщины хранили о нем самые светлыевоспоминания, всем им он помогал, и не только материально. Он побывал во всехгорячих точках планеты, едва избежал расстрела в Свазиленде и чудом остался живв Хорватии (югославская эпопея Леща была единственным плохо изученным эпизодомв довольно обстоятельном досье). На самолете компании он вывозил из горящегоГрозного русских старух, а через день встречался с Матерью Терезой в Калькутте.

Просто Иисус Христос – суперзвезда, с неприязнью подумала я,с таким счастьем и на свободе.

Лещ был фигурой неудобной для многих и в то же время оченьвлиятельной. Четыре раза на него покушались, один раз он едва выкарабкался стого света, потеряв десять метров кишечника, в другой – погибли два его телохранителяи собкор канала по Прибалтике, а самого Леща спасло только чудо. С этогопечального четвертого раза он отказался от телохранителей, чтобы не подвергатьопасности людей, находящихся рядом.

Мужской поступок, вслух одобрила я.

Лещ обладал звериной интуицией, помноженной на совершенноевладение всеми видами оружия и знание тех самых восточных единоборств, которыекогда-то подняли его с постели. Китайская философия и изучение средневековыхстратегов и отравителей тоже сделали свое дело: открытый для ближнего кругадрузей, он был предельно и в то же время мужественно осторожен.

Это тебе не трусливая банкирская осторожность покойногоЮлика Дамскера, заочно похвалила я Леща.

Он не мог позволить себе роскошь завести семью, я поняла этоиз лаконичных строк досье, которые тем не менее достаточно полно осветилихарактер Михаила Меньших, – люди Лапицкого работали профессионально; он не могпозволить себе роскошь завести постоянную любовницу – все упиралось в егофантастическую ответственность за судьбы других людей. Зубастые неоперившиесяжурналисты, которых он насобирал по всему бывшему Союзу, были единой командой ибоготворили своего руководителя. Один из них, полуслепой русский мальчикоткуда-то из-под Кохтла-Ярве, собственный корреспондент компании по Прибалтике,заслонил его своим телом во время последнего покушения.

Не всех дурных война забрала, цинично подумала я, бывают жетакие идеалисты со зрением минус восемь!

Он уже сейчас реально влиял на общественное мнение –Лапицкий оказался прав, – диаграммы рейтингов показывали это. На егоинформационный отдел работали многие отставные фээсбэшники, он мог получитьдоступ к любым интересующим его документам, но никогда не играл в грязные игрысовременных политиков. Его компания была закрыта для посторонних, кадры отбиралсам Лещ, и случайный человек там появиться просто не мог.

Н-да, подвела я скорбный итог, когда злые, невыспавшиесядворники уже принялись с остервенением скрести мостовую, н-да… Ни сучка, низадоринки, ни бугорка, ни впадинки. Просто крепкий орешек один, два и три.Можно писать сценарий четвертой части эпопеи. Лысеющий Брюс Уиллис отдыхает.

Ненавижу тебя, Михаил Юрьевич Меньших, по кличке Лещ, тыдаже представить себе не можешь, как я тебя ненавижу!

Сложив все бумаги, принесенные капитаном, я с трудомподавила желание разорвать их на мелкие кусочки, упасть на пол и закатитьистерику. Я даже не знала, кто мне подсунул такую свинью: дитя добродетелиМеньших или дитя порока Лапицкий. Во всяком случае, на тайной вечере моеговоображения Иисус Христос Лещ и Иуда Искариот Костик сидели голова к голове,копались в нехитрой пище и лукаво смотрели на меня: попалась, девочка?Признайся, что этот кокосовый орех тебе не по зубам!