class="p1">Снова чувствую укол совести, на этот раз – за то, как меня раздражала нелогичная преданность Ба Лизе. Или ее мертвой подруге, маме Лизы. Даже если так, сейчас поведение Ба кажется мне благородным, а не глупым и наивным.

Лиза утирает слезы.

– Надеюсь, я смогу хотя бы сказать спасибо ей еще раз. Она проснется?

– Врачи не могут сказать наверняка. Но, Лиза, она знала, что ты благодарна за все.

Она бросает на меня резкий взгляд, словно я раскрыла какой-то секрет.

Но если Лиза и Ба что-то от меня скрывают, скорее всего мне об этом не узнать.

Как и о всех секретах Ба.

На пороге появляется женщина, она медлит при виде Лизы, но заходит в комнату.

Я узнаю помощницу с этажа, где жила Ба.

– Мисс Уиллоби, здравствуйте. Меня послали…

Она оглядывается на Ба, как будто ей неловко нам мешать.

– Все в порядке. Что случилось?

– Прошу прощения. Просто они решили… освободить ее комнату внизу для новых постояльцев. Она побудет здесь, пока…

– А вы не слишком торопитесь? – Лиза фыркает, скрестив руки на груди.

– Лиза, не переживай. – Я пытаюсь избавиться от напряжения в шее. – Мне нужно что-то сделать? Подписать бумаги?

– Нет. Просто… Когда у вас будет время… ее вещи в комнате…

– Я скоро спущусь.

Она уходит с облегчением на лице.

Лиза качает головой.

– Невероятно.

– Можешь остаться здесь? Я ненадолго, но не хочется оставлять ее одну.

Она смягчается.

– Конечно. Я тебе напишу, если что-то случится.

Я успеваю собрать все вещи Ба в ее прошлой комнате за десять минут. Небольшие репродукции Моне и Сезанна, лампа и колонка. Одежда, ровно сложенная в пастельные квадратики на кровати.

В ящике скрываются томик Вордсворта, старые украшения, фотоальбом – я даже не помню, когда их принесла сюда.

Кладу фотоальбом на кровать к остальным вещам, затем открываю, желая пробежаться по страницам.

Вот молодая Ба у театра «Лицеум» на Бродвее. На борту корабля, придерживает рукой шляпу, чтобы ветер, треплющий волосы, не унес – кажется, это было на островах в Греции.

Я пролистываю страницы. Еще будет время рассмотреть все подробно, сейчас я не хочу задерживаться.

Следующая страница переворачивается, и мое внимание привлекает фотография.

Ба здесь с еще одной женщиной. Фотографии, наверное, лет тридцать: Ба тут выглядит на шестьдесят, а ее спутница – моего возраста. Они улыбаются, стоя рука об руку под вывеской «Открытие!». Это музыкальный магазин «Ритм и чудо» на другой стороне пустого участка.

Сейчас магазином занимается Джерри – если я правильно помню – после того как его мама ушла на пенсию. Должно быть, на фото именно она. Кажется, мы знакомы.

Я склоняюсь над картинкой, рассматриваю черты лица.

Сердце в предчувствии замедляет бег.

Я узнаю ее – и это все меняет.

Глава 41

Мы называем себя в соответствии с нашими решениями, и мы можем найти себе имя, переживая решения – правильные и неправильные – героев и героинь из прочитанных историй.

Мадлен Л’ Энгл

Не могу оставить Ба.

Несмотря на фото, вынутое из альбома и положенное в задний карман.

Почти все вещи из ее комнаты я сложила в багажник, а одежду перенесла в крыло интенсивного ухода.

Лиза ушла, взяв с меня обещание позвонить ей в любое время, если Ба проснется. Она вернулась в магазин до трех дня, чтобы перехватить моих Писателей будущего и отменить занятие. Надо признать, последние несколько недель она держалась молодцом. Может быть, чувствует, что мы можем справиться только с одним кризисом за раз, и мои нервные срывы купируют ее обычное поведение.

Время идет. С каждым часом у меня все больше вопросов, но никаких ответов.

По коридору едет тележка, заставленная подносами с ужином, но не останавливается у двери Ба.

Когда я последний раз ела? При мысли о еде желудок протестует.

Около шести вечера к нам заходит медбрат ночной смены – большой парень с короткой стрижкой и татуировками. Он словно бросает вызов всем, кто не может уложить в голове соответствие между его видом и профессией.

– Вы почти такая же бледная, как она. Келси, так ведь?

– Да. Устала просто.

Он проверяет Ба, но разговаривает со мной.

– Я такое уже видел. Вам надо и о себе заботиться. Наберитесь силы – ради нее.

– Я такое уже слышала.

Медбрат смеется:

– Туше.

– Не хочу, чтобы она проснулась одна. Не хочу упустить шанс…

Он опирается на поручни кровати Ба и смотрит мне в глаза.

– Слушайте, мы постоянно проверяем ее состояние, если она придет в себя, вам тут же сообщат. Что касается шансов… – Он медлит, словно не хочет говорить свободно.

– Продолжайте.

– Хорошо. Она или проснется и будет в сознании некоторое время, или нет. Но вряд ли она проснется на пару минут и покинет нас прежде, чем вы успеете добраться сюда. Кроме того, обычно из комы после инсульта выходят медленно. Речь идет о часах, днях даже. У вас будет время. И вам надо поспать.

Больше всего мне нужно, не считая того, чтобы Ба пришла в себя, отыскать женщину с фотографии, прожигающей дыру в кармане джинсов.

Я вздыхаю.

– Спасибо, что объяснили. Вы очень помогли.

– Идите домой. Вернетесь утром, если захотите. Но о себе надо заботиться.

– Хорошо. Спасибо.

Я жду, пока он уйдет, затем склоняюсь над кроватью и целую Ба в лоб.

– Скоро вернусь. Проснись, пожалуйста, Ба. Ты мне очень нужна.

Через полчаса моя машина припаркована у Книжной лавки, а я иду вниз по Каштановой улице. У пустого участка медлю, заглядываю за ворота, в сгущающуюся темноту.

Затем иду дальше, к музыкальному магазину «Ритм и чудо».

Они закрыты. Неудивительно. Но я должна была попытаться. Я прислоняюсь к стеклянной двери, складываю ладони биноклем и смотрю внутрь.

На стенах висят всевозможные инструменты. Металл барабанной установки отражает уличные фонари.

В глубине магазина из приоткрытой двери льется тонкая полоска света, возможно, там кабинет.

Я стучу по стеклу, пока костяшки не начинают болеть.

В полоске света колышется тень. Там точно кто-то есть.

Стучу снова.

Полоска становится шире. Появляется освещенный со спины силуэт, затем слышен приглушенный окрик:

– Мы закрыты! Приходите завтра с девяти.

– Джерри? – Так ведь его зовут? Мы не разговаривали годы. – Это Келси, соседка из Книжной лавки. Мне нужно с вами поговорить.

Лицо его скрыто тенью, он не двигается.

Сердце сжимается в груди. Не могу больше ждать ответов.

– Пожалуйста… Это очень важно.

И вот он идет