преодолела мелочную зависть к Селене Мэннинг и ее книге, получившей признание, несмотря на все трудности. Но что важнее, я начала признавать, что я тоже – творец.

Все новые читатели заходят в магазин. Мы избавились на сегодня от колокольчика, иначе он свел бы нас с ума, хотя гул воодушевленных разговоров мог бы его заглушить.

Последним заходит высокий и широкоплечий мужчина, и грудь пронзает ностальгия по нашим разговорам с Сэмом-скульптором.

Он останавливается у двери и рассматривает магазин. Видит Лизу и Саанви за прилавком, затем вытягивается немного, пытаясь заглянуть сквозь прикрытые двери в мой кабинет.

Его походка мне знакома – я щурюсь, пытаясь разглядеть получше.

Дверь снова открывается. Мужчина отступает, пропуская вперед нового посетителя.

Остин.

Я смотрю на часы. Он предложил прийти заранее и помочь с последними приготовлениями. Ну, спасибо.

Спускаюсь по лестнице и в толпу, петляя ко входу. Остин наверняка предполагает, что я буду его выглядывать, и ждет меня там.

Я протискиваюсь мимо последней группы болтающих участников книжного клуба и оказываюсь на пустом пятачке рядом с дверью.

И торможу, настолько удивленная происходящим, что у меня начинает гореть лицо.

Мужчина рядом с Остином не просто похож на моего знакомого.

– Сэм? – Я умудряюсь прикрыть отвисшую челюсть, покачав головой. – Что?.. Каким… Сэм?

Он улыбается. Затем смеется.

– Привет, К. Рад тебя снова видеть.

Глава 43

Дерево стояло перед ним, его дерево, полностью законченное. Если так можно было сказать о живом дереве с распускавшимися листьями, растущими ветками, гнувшимися на ветру – Ниггл столько раз чувствовал его, нечасто мог запечатлеть. Он смотрел на дерево, а затем поднял руки и простер их вверх.

– Это подарок! – сказал он. Ниггл имел в виду творчество и плод своего труда, но слово использовал в прямом значении.

Из «Лист кисти Ниггля», Дж. Р. Р. Толкин

Гул разговоров стихает до неразличимого фонового шума.

Я стою раскрыв рот, не находя слов.

Остин, стоящий рядом с Сэмом, смотрит то на него, то на меня.

– Келси, прости, что слегка опоздал. Работа задержала…

– Что? Ах, Остин. Привет, да, без проблем. – Я смотрю на Сэма.

Остин поворачивается к нему, протягивает руку:

– Привет, меня зовут Остин.

Сэм все еще улыбается мне, поэтому он не сразу отвечает на приветствие.

– Сэмюэль де Лука. Приятно познакомиться.

Сэмюэль.

Остин встает в боевую стойку.

– И откуда ты знаешь Келси?

Он смеется.

– Долгая история. Спроси лучше Келси. – Сэм выделяет последнее слово, ведь впервые он зовет меня настоящим именем. – Она рассказчик.

В груди рождается сияние и вырывается наружу в виде теплой улыбки.

– О, поверь мне, я знаю.

Я бросаю резкий взгляд на Остина.

Сэм хмурится в ответ на его сарказм.

Очевидно, что Остин считает стремление рассказывать истории самой дурацкой чертой моего характера.

В тишине он смотрит на него, на меня, пожимает плечами.

– Простите.

Не могу думать про мнение Остина – я организовываю вечеринку, а еще у меня в магазине материализовался воображаемый скульптор.

Хочу задать ему тысячу вопросов. Но без Остина.

– Думаю, я поброжу по магазину, – говорит Сэм. Он кивает Остину на прощание и смотрит на меня красноречивым взглядом.

Я сглатываю бабочек в животе.

– Я найду тебя. Скоро.

Он уходит и на секунду, проходя мимо меня, обхватывает мою руку.

Я слежу за тем, как он грациозно движется через толпу, несмотря на свой размер.

Остин стоит рядом.

– Он выглядит как профессиональный футболист.

– Он скульптор.

Остин смеется.

– Правда? Не принял бы его за «творческую личность».

Сэм берет книгу в мягкой обложке с прилавка и переворачивает, чтобы прочитать заднюю обложку.

– А меня?

Остин оборачивается ко мне.

– Меня. Ты бы принял меня за «творческую личность»?

– Конечно. Ты сделала то дерево, и вообще. – Он показывает на папье-маше дерево из «Хоббита». – И я тебе говорю, у тебя талант…

– Я хочу писать книги.

– Окей, пиши. Всем нужно хобби.

Он не неправ. Хобби – это хорошо. Нет ничего постыдного в том, чтобы ходить на работу днем и в свободное время писать и заниматься творчеством, так ведь?

Почему же его слова меня так задели?

Потому что он тебя не понимает.

Ответ вырисовывается на холсте моего мозга, и я не знаю, как я не догадалась раньше.

И потому что ты встретила кого-то, кто понял.

Да.

Кого-то… настоящего. Живого. Сейчас.

– Остин, ты хочешь здесь находиться?

Он хмурится.

– Ты про вечеринку? Я же извинился за опоздание…

– Нет, я не про время. Я имею в виду, по-настоящему, хочешь ли ты здесь находиться? Только честно.

Он вздыхает и оглядывает магазин.

– Ты знаешь, что я не особо люблю книги, Келси. Но я хочу тебя поддержать.

Я улыбаюсь и беру его за руку.

– Очень мило с твоей стороны, Остин. Я ценю это, правда. Но мне кажется, что мы… Идем в разные стороны, понимаешь? У нас разные ценности. Наши интересы…

Он выдергивает руку.

– Ты со мной расстаешься?

Я прикусываю губу, сомневаясь. Время не подходящее, я не продумала свой выбор, учитывая все, что происходит в моей жизни. В кризис лучше не принимать радикальных решений, так ведь?

Я перевожу взгляд на Сэма – он поднялся на сцену в дальней части магазина и каким-то образом уже разговорился с Анамарией.

Она смеется в ответ на его реплику, запрокинув голову.

– Да. – Я снова обращаюсь к Остину. – Да, мы расстаемся. Прости. Мне кажется, у нас ничего не выйдет.

Он двигает челюстью, сжав губы, и смотрит, куда смотрела я – на Сэма.

– Я все понял.

– Нет, я не…

Я прерываюсь. Потому что все так и есть. В какой-то мере.

– Удачи во всем, Келси. – Он вежлив, хотя на лице совершенно другое выражение. – Увидимся, полагаю.

Мы оба знаем, что никогда больше не встретимся.

Я притягиваю его и быстро обнимаю.

– Береги себя, Остин.

Плечи напряжены. Он отстраняется, кивает и уходит через входную дверь на Каштановую улицу, где заходящее солнце на секунду подсвечивает его светлые волосы. И вот – он уходит вверх по улице, по направлению к будущему отелю.

Я не теряю ни минуты, хотя толпа не расступается вокруг меня, как это было с Сэмом. Мне приходится протискиваться в дальнюю часть зала и бежать по ступенькам.

Сэм замечает меня, завершает разговор с Анамарией и полностью поворачивается ко мне.

За его спиной Анамария понимающе улыбается и поднимает брови.

Я иду к нему быстрее, чем дозволено приличиями, и осознаю это только