Неуместный смешок рвется из груди наружу.

— Ты издеваешься, да? А как же деньги? Я на иждивении буду у твоей мамы жить?!

— Я обдумал это в первую очередь, ты не должна об этом беспокоиться.

— Предлагаешь меня обеспечивать? С какой стати?

Игнат недовольно хмыкает.

— Хотя бы с той, что я возможный отец твоего будущего ребенка, — говорит, сцепив зубы.

Мы не прекращаем наш спор ни через пять минут, ни через десять. Аскаров настаивает, что я должна принять от него материальную помощь и переехать на время в Ярославскую область. А еще говорит, что я талантливая, умная, энергичная, смогу достичь немалых высот, например, во фрилансе. Нет, не льстит, пытается уговорить. В итоге проигрывает этот раунд и смотрит там у себя что-то в телефоне, чтобы потом предложить мне другую должность в журнале, но менее хлопотную и исключительно удаленно.

— Ты не можешь понять, как для меня важна карьера, Игнат. Это моя самореализация! — объясняю ему простые вещи, которые способен осмыслить любой старшеклассник.

Но он непреклонен.

— Важнее, чем ребенок?

Ну заладил!

Я бы препиралась с ним и дальше, если бы не ожил мой телефон на столе. Посмотрев на имя, высветившее на экране, переворачиваю гаджет дисплеем вниз. Игнат тоже увидел достаточно, чтобы его энтузиазм дискутировать не остался прежним. Его теплый заинтересованный взгляд превращается моментально в ледяной, да и мне на душе как-то паршиво. Я вдруг осознаю, совершенно неожиданно для себя и собственных принципов, что действительно хочу отдалиться от всего этого. И самое главное — от Тимура, его семьи, его вечных сомнений. Может быть, бывший муж станет больше дорожить мной, если я побуду пока на расстоянии.

Не знаю даже, как проходят следующие минут тридцать моей жизни, но заявление подписано, а вещи из кабинета потихоньку собираются. Почему-то мне глубоко по барабану, какие слухи разнесутся по офису после моего ухода. Почему-то больше не чувствую себя виноватой, не отвечая на звонки Тимура. Если он не собирается в шкале своих ценностей ставить меня на первое место, значит, я не ошиблась, когда не вышла за него замуж во второй раз.

Я звоню маме и рассказываю о внезапных планах; вместе с папой они только за. Только мама немного расстраивается, что сама не предложила такой вариант. Спрашивает настойчиво про Тимура, это мешает сконцентрироваться, складывать чемодан. Еще в квартире Игнат… Полностью курирует мой переезд, так сказать. А при нем говорить о Тимуре не очень-то и удобно, поэтому я технично ухожу от темы.

Настасья Павловна встречает меня, как почтеннейшего гостя. Накрыла стол, как для президента, позвала соседей. Господи… Она реально думает, что невеста сына к ней приехала… А как ей Игнат должен был объяснить мой скорый переезд?

Пока одна часть женщин «насмотреться не может» на меня, другая — не дремлет, любопытствует, как у нас с Аскаровым всё… и долго ли уже? К счастью, он рядом. Не уехал еще, не бросил меня.

— А жениться когда собираетесь?

— Детишек бы уже пора. Да, Насть?

Настасья Павловна только головой кивает и улыбается широко. Кажется, будто она не умеет быть не на позитиве. Всегда с распахнутой душой и открытым сердцем.

— Конечно, — слегка смущенно, как бы не давя, не упрашивая, — хотелось бы внуков понянчить. Сын-то у меня единственный…

Мы с Игнатом переглядываемся. Да, он своей маме про мою беременность ничего не рассказывал. Под предлогом того, что покажет мне дом, который будет полностью в моем распоряжении, Аскаров меня уводит. Я его расцеловать готова за сообразительность! В компании соседей Настасьи Павловны душновато, зато в разы лучше, чем в бывшем коллективе, да…

— Спасибо тебе! — благодарю, наверное, уже в сотый раз. — За все.

Настроение приподнятое. Не понимаю себя, свои новые ощущения, но так легко стало, хорошо. Будто я отгородилась, наконец, от всего плохого в жизни.

— Правда, — с воодушевлением добавляю.

Игнат лишь кивает головой и отговаривается: мол, ничего такого. Но его мама, не зная обо мне ровным счетом ничего, с самого начала отнеслась ко мне по-родственному. Я благодарна им обоим за приветливость, неравнодушие. Тем более приятно осознавать, что Игнат это делает не из-за ребенка только, а из-за меня ведь тоже.

— В общем, условия хорошие, удобства все в доме, не на улице.

— Да, — чирикаю я так абсолютно женственно, что на меня слабо похоже. Заискиваю, подмасливаю.

Понимаю, почему говорю с пылом, с ликованием — потому что какая-то легкость поселилась на сердце, прижилась там. На все забить… это ж настоящий кайф! Но я не отдаю себе отчета, что я хожу за Игнатом без конца и любезничаю с ним. Подобными темпами и ублажать начну.

— Ладно, располагайся. Используй без стеснения все шкафы, всю технику. Ни за что не переживай. А я, — достает мобильный из кармана, сощуривается и прикидывает что-то в голове, — ехать должен. Пять часов в дороге… Надеюсь, хоть к утру вернусь, — говорит с ласковой, но какой-то незнакомой улыбкой.

Чувство, что Игнат стал отстраненным, крепнет. Спросить напрямую не решаюсь. Возможно, именно то, что я нахожусь на чужой территории, делает меня более застенчивой и мнительной.

— Мама, поверь, не надоедливая. Тебе с ней будет легко, — говорит Аскаров, а я ловлю себя на одной отвратительной мысли.

Игнат словно выстроил между нами невидимый барьер. Прочную стену. И лишь когда он отдалился, мне стало не все равно, кто я ему. Кто я для него. Потому что сейчас он ведет себя так, будто прошлой ночью мы не переспали, а я всего лишь должна родить ему ребенка. Если этот малыш его, конечно…

— Да я об этом даже не переживаю, — отвечаю как будто бы без волнения, а сердце совершает один кульбит за другим.

Пробую беспроигрышный ранее вариант: кладу ладонь ему на грудь, становясь напротив и на цыпочки, подношу свои губы к его. Шепчу, как мне кажется, вполне эротично:

— Зачем тебе уезжать? Может, останешься?

— Завтра важное совещание на работе, Элла, — деловито отвечает он, спуская мои руки со своих плеч.

Он отходит, как ни в чем не бывало. Я, шокированная, остаюсь смотреть ему в спину.

— Спокойной ночи. Ложись, хорошо? График тебе сейчас полезен. — Идет к входной двери, жестикулируя рукой. — А-а, кстати, я приеду на днях, поедем в город, заключим контракт с лучшим гинекологом. На всякий случай.

Меня так бесит его поведение, что я не сдерживаю эмоций и веду себя, как маленький обиженный ребенок. Скрещиваю на груди руки, надуваю губы.

— Я здесь оставаться до самых родов не собираюсь!

На мою провокацию Игнат реагирует совершенно спокойно.

— Разумеется. Мы договаривались, что ты останешься ненадолго, — напоминает он, поправляя наручные часы.