— Вам чего? — спросил мужик с дружелюбным любопытством. —Вам кого надо?

— М-мне… Сашу Волошину, — промычал Чернов почтинечленораздельно.

Этого мужика в майке он в своем плане никак не учитывал,однако же мужик был, вполне реальный, розовый и конкретный, как почему-тоопределилось у Чернова в голове — А вы… кто? — снова спросил мужик, несколькоутратив прежнее умиротворенное дружелюбие. — Вам… зачем?

— Я с работы, — объяснил Чернов, — мне нужно с нейпоговорить. Дома она?

Мужик расправил плечи и смерил Чернова неспешным взглядом —с головы до ног.

— А чего, — начал он, — на работе вы никак не моглипоговорить?

Чернову стало смешно.

— Да вы мне скажите, она дома?

— Петька, что ты квартиру студишь?! — внезапно послышалосьиз глубины полутемного коридора, который вырисовывался у мужика за спиной. —Несет и несет полом, как из трубы! Кто там?

В полумраке обозначилась фигура в легкомысленном ситцевомхалате и почему-то в валенках.

— Кто пришел-то, Петь? Спрашивают кого?

— Это ко мне, мамань, — быстро ответил тот, кого называлиПетей, хотя Чернов точно знал, что пришел вовсе не к нему.

Вышеупомянутый Петя вдруг шагнул на лестничную площадку,оказавшись нос к носу с Черновым, и плотно притворил за собой дверь.

— Давай проваливай отсюда, — велел он Чернову тихим игрозным голосом, — это моя баба, понял? И нечего шляться, твою мать, если нехочешь по роже схлопотать! А то я тебе мигом устрою! Со мной все братки местныеза руку здороваются, так что чесал бы отсюда, козлина вонючая…

— Петя! — послышалось из-за двери. — Петя, ты с кем тамразговариваешь?

— Да я ж сказал, что ко мне пришли, — с досадой проговорил всторону двери грозный Петя. — Не, ты понял, блин, что тебе тут ловить нечего?

— Понял, понял, — ответил Чернов тоскливо и слегка прихватилПетю за шиворот, — я только одного не понял, дома она или нет.

На душе у него было погано. Так погано, как в тот самыйдень, когда он понял — из армии надо уходить или пропадешь. Тогда, приняврешение, он напился в стельку в каком-то замызганном кабаке, а потом проснулсяв чужой постели и долго не мог сообразить, в чьей именно, и терзалсяугрызениями совести, и боялся Валю, и ненавидел себя…

— Мне ведь только поговорить, — преодолевая желаниенемедленно бросить Петю и уехать, объяснил Чернов, — поговорить только.

Петя беспорядочно молотил руками в сторону черновскойфизиономии, но Чернов был ученый, и до физиономии Петя достать никак не мог.Выпустить его тоже не было никакой возможности, потому что было ясно как день,что он моментально на Чернова бросится и завяжется идиотская подъезднаяпотасовка.

То-то радости будет Саше Волошиной, предмету романтическойчерновской страсти, которая, оказывается, живет с Петей, черт бы побрал еготренировочные штаны и маманю в валенках!..

С Петей в правой руке Чернов вошел в квартиру, чуть нестукнув маманю по носу дверью.

— Мне Саша Волошина нужна, — повторил он в тоске, глядя, какоткрывается для вопля маманин рот, — она дома?!

— Ну конечно, я дома, — сказали за какой-то стенкой, инеожиданно распахнулась еще одна дверь, которую Чернов до сих пор не заметил. —Господи, что здесь происходит?! Вадим?!

— Мне бы поговорить с тобой, — сказал Чернов, придерживая,однако, Петю, — а меня что-то не пускают…

— Кто тебя не пускает?! Боже мой, Петька, ты опять бузишь?!Вера Семенна, да заберите вы его! До чего дошло! Вадим, отпусти его!

Чернов выпустил Петю и посмотрел на Сашу виновато.

— Я поговорить приехал, Саш…

Выпущенный Петька — ясное дело! — моментально кинулся ватаку. Чернов его перехватил, и атака захлебнулась.

— Вера Семенна! — крикнула Саша в отчаянии. — Да что ж этотакое, в конце-то концов! Петька, черт тебя побери, угомонись сейчас же!

— Убива-а-а-ают, — тоненько, словно примеряясь, заголосилаВера Семенна, — лю-у-уди!!! Помоги-и-и-те!!!

— Нет, это невозможно! — Саша топнула ногой. Чернов заметил,что она была в одних ярких шерстяных носочках, которые привели его в восторг. —Всем прекратить немедленно! Хватит!!

— Это моя баба! — прохрипел Петька, кося налитыми кровьюглазами. — Ты понял, твою мать?!

— Петенька, — запричитала маманя, перестав голосить, —Петенька, на что она тебе?! Брось, Петенька, убьет он тебя, бандюган этот!Отступись!

Все это было так смешно, что Чернов тихонько хихикнул.

— Я тебя выпущу, — сказал он трепыхающемуся Петьке, — толькоесли ты опять в драку не полезешь. Ну? Успокоился?

Придушенный Петька через силу кивнул, и Чернов раздал руку.

— Саш, ты прости, что я твоих родственников обижаю, но мнеправда очень надо…

— Родственников?! — вскрикнула взбешенная Саша и снованеслышно топнула своим носочком. — Каких еще родственников?! Не хватало мнетолько таких родственников! Вера Семенна, закройте рот, или я вызову милицию.Вадим Алексеевич — уважаемый человек, большой начальник, приехал по делу, аПетька на него с кулаками бросился! Да мы три года не разберемся, а Петькувообще посадят, ясно вам?

— Это хахаль твой, а никакой не начальник, — пробормоталПетька неуверенно, потирая саднящее горло. Саднило не только горло, но исамолюбие.

— Да твое-то какое дело?! Ты мне кто? Брат?! Муж?! Сват?!Вадим, прости ради Бога, я не знала, что они такие бешеные, я думала, чтопросто ненормальные!.. Вера Семенна, забирайте вашего сына! Хорошо, если ВадимАлексеевич вас простит и никакого дела не затеет!

— Он первый начал, — пробормотал Петька неуверенно.

— Я знаю, кто первый начал, — отрезала Саша. — Вадим,проходи. Это моя комната. Ну что? Вызываем милицию или успокаиваемся сами, безпосторонней помощи?

— Повезло тебе, мужик, сегодня, — проговорил Петька всторону Чернова негромко, но очень грозно, пошел по коридору, ноприостановился, — ты еще меня вспомнишь, твою мать! Мало не покажется!

— Петя, перестань! — испуганно дернулась Вера Семенна. —Разве ты не видишь, с кем мы связались?!

— Господи Боже мой, — пробормотала Саша и взялась запунцовые щеки. — Вадим, прости меня, пожалуйста! Я даже предположить не могла,что его так понесет!