– Обойдусь, – простонала она, смущенная до глубиныдуши всей суматохой. Ей хотелось поскорее остаться одной, но прежде узнатьновости о «Лузитании». Она едва дождалась ухода врача, однако ей не понравилосьвыражение лица Чарлза: оскорбленное, мрачное, словно она чем-то его обидела.

– Что-то случилось? – мягко поинтересовалась она,думая, уж не догадался ли он обо всем. А что, если тело сестры нашли и кто-тоуспел позвонить? Сердце Оливии тревожно забилось.

– Не совсем, – пробормотал он, – во всякомслучае, надеюсь, что нет. Врач задал мне вопрос, на который я не смог ответить.

– Какой именно?

Неужели доктор что-то заподозрил? Господи, у нее сейчасначнется истерика! Оливия едва сдерживалась, чтобы не закричать.

– Он спросил меня, не беременна ли ты.

Оливия в ужасе уставилась на него. Виктория заверила, чтомежду ней и мужем уже давно нет никаких физических отношений. Что Чарлз вообщеимеет в виду?!

– Разумеется, нет, – едва слышно выдохнула она.

– Я точно знаю, что от меня ты никак не моглазабеременеть, разве что это второй случай непорочного зачатия, что весьмасомнительно. Но я хотел бы точно знать, видишься ли ты с Уиткомом. Сначала онпослал тебе цветы, потом записку, так что все может быть. Но я все-таки твоймуж, хотя ты, возможно, по-прежнему придерживаешься мнения, что подобные вещименя не касаются.

Виктория действительно пропадала где-то целыми днями иникому не говорила, куда уходит, но Оливия от неожиданности потеряла дар речи.

– Как ты можешь! – взорвалась она наконец. Он несмеет ее оскорблять! Правда, Оливия была крайне шокирована, услышав, что Тобиимел наглость послать сестре цветы и осаждать просьбами о свидании. – Каксмеешь обвинять меня в подобных вещах! Я слышать о нем ничего не желаю!

Оливия от всей души надеялась, что говорит правду, посколькуне могла представить, что сестра оказалась настолько глупа, чтобы вновьпопасться в ту же ловушку.

– Нет, Чарлз, – возмущенно заверила она, – яне встречаюсь с Тоби и уж тем более не беременна.

Она была уверена, что не обманывает Чарлза. Слишком тяжелоранена сестра, слишком зла на мужчин, слишком жаждет свободы. Оливиячувствовала, что Виктория скорее умрет, чем вернется к Тоби после такогопредательства.

– Прости, если оскорбил тебя, но ты должна признать,что такое вполне вероятно. Однажды ты попала в его лапы и по наивности можешьсовершить ту же ошибку, – с некоторым облегчением заметил Чарлз, покакой-то причине сразу же поверивший жене.

– Возможно, я и наивна, – холодно ответила Оливия,представив себе, что именно ответила бы сестра, – но не глупа.

– Рад это слышать, – обронил Чарлз и поспешновышел, надеясь, что не слишком расстроил жену. Правда, она выглядит немноголучше.

Но когда он позже решил ее проведать, она вновь рыдала, внесебя от тревоги. Едва Чарлз уехал в контору, Оливия прокралась вниз и прочлавсе, что было напечатано о злополучном корабле. Она даже послала горничную завечерней газетой, но не узнала почти ничего нового, если не считать, что сотнинесчастных утонули недалеко от побережья Квинстауна. Тела то и дело вымывало наберег, и Оливия снова едва не потеряла сознание, читая про все ужасы.Оставалось ждать до понедельника, а потом надеяться, что газеты опубликуютсписок спасшихся, И что среди них окажется ее имя. Ну а пока самое главное –держать Чарлза на расстоянии и молиться, чтобы он не посчитал жену сумасшедшей.

Оливия В отличие от сестры редко читала газеты и не моглазнать, что незадолго до отплытия «Лузитании» немецкое посольство опубликовало вНью-Йорке и Вашингтоне извещение о том, что пассажиры, отправляющиеся впутешествие через Атлантику, должны помнить: Германия находится в состояниивойны с Британией и ее союзниками. Зона военных действий включает воды в районеБританских островов, и всякие суда, плавающие под флагом Великобритании и еесоюзников, подвергаются опасности уничтожения, а пассажиры рискуют жизнью.Извещение было датировано двадцать пятым апреля.

Но международное право запрещало топить мирные суда, необеспечив сначала безопасность всех гражданских лиц. Поэтому пассажиры«Лузитании» не особенно беспокоились. Виктория могла бы отплыть на американскомсудне «Нью-Йорк», но оно было пониже классом и гораздо менее быстроходным.Кроме того, «Лузитания», совершавшая одно плавание в месяц из Ливерпуля вНью-Йорк и обратно, обычно не поднимала вообще никакого флага, чтобы непривлекать внимания немцев. Даже название корабля и порт приписки былистарательно закрашены. Люки обычно задраивали, и, едва корабль входил вИрландское море, все спасательные шлюпки готовились к экстренному спуску, аколичество впередсмотрящих удваивалось. Кроме того, судно было поистинегигантским, четырехтрубным, десятипалубным, из которых семь находились выше итри -. ниже ватерлинии. Корабль в двести второй раз пересекал Атлантику.Капитан дал приказ соблюдать полное затемнение, и на всех иллюминаторах виселиплотные занавески, а джентльменов и леди просили не курить на палубах.

В первый же вечер Виктория полностью освоилась и с радостнымволнением узнала леди Макуорт, урожденную Маргарет Томас, бывшую не толькоактивным членом Общественного и политического союза женщин, но и близким другомсемьи Панкхерст. Сама Маргарет подожгла почтовое отделение и была приговорена ктюремному заключению, к величайшему ужасу своего отца, респектабельного членапарламента от партии лейбористов. Но на саму леди тяжелое испытание, очевидно,нисколько не повлияло, и Виктория, увидев ее па палубе, немедленно подошла ипредставилась.

– Вы очень храбры, если решились плыть в Европу в такоевремя, – заметила леди Макуорт, когда Виктория объяснила, что после смертимужа собирается ехать во Францию, чтобы работать в госпитале. В Красном Крестеей подсказали, к кому обратиться.

Вы нужны и в Англии, – заверила леди Макуорт,восхищенная мужеством молодой вдовы. Они поговорили немного, и потом Маргаретушла ужинать вместе с отцом, а Виктория предпочла уединиться в каюте. НоМакуорты взяли с нее обещание присоединиться к ним на следующий день. Столоваяпервого класса была поистине роскошна: высотой в двухэтажный дом, повсюдуколонны, позолота, купол, украшенный лепниной. К ней примыкали библиотека,курительные и огромная детская с бесчисленными играми и развлечениями.Виктория, к своему величайшему удивлению, обнаружила, что, несмотря на войну,все пассажиры пребывают в прекрасном настроении и предпочитают вообще неговорить об ужасах и трагедиях раздираемой распрями Европы.

Мужчины, разумеется, обсуждали последние новости, особенноза вином и сигарами, но скорее по обычаю, чем с особым увлечением, и, ужразумеется, совершенно забыли о подводных лодках.

Виктория узнала среди пассажиров Алфреда Вандербильда, ностаралась его избегать, поскольку тот хорошо знал ее мужа. Он былприблизительно одних лет с Чарлзом, и время от времени они вместе обедали. Нехватало еще, чтобы он сообщил ее родным, что «Оливия» плывет в Европу. Хотя онаплыла под именем сестры, всегда существовала возможность, что ее разоблачат, искандал будет невероятным, тем более что на судне могут оказаться знакомыесестры, которых она не знает. Поэтому она вела себя крайне осторожно, почти нис кем не общалась и проводила почти все время в библиотеке или каюте.