Она сама не заметила, как прошла пешком весь путь доИст-Ривер, едва передвигая онемевшие ноги. И уже поднималась по ступенькамкрыльца, когда из-за угла показался мальчик в униформе телеграфной компании.Оливия мельком взглянула на него и схватилась за горло, боясь, что сейчас упадет.Не успел он подойти, как она вцепилась ему в руку. Должно быть, у нее в этуминуту был совершенно безумный вид, потому что мальчик боязливо попятился.

– У тебя телеграмма? Для Виктории Доусон?

Если сестра отважится послать ей телеграмму… Разумеется, ведьона не настолько жестока, чтобы держать ее в неизвестности!

Парнишка робко кивнул.

– Д-да… вот, – пробормотал он и, сунув ей листокбумаги, пустился наутек.

Оливия дрожащими пальцами разорвала склейку. Руки тактряслись, что буквы запрыгали перед глазами. Задыхаясь от напряжения, девушканаконец прочитала:

«Путешествие началось с фейерверка. Спасибо Господу замистера Бриджмена. В Квинстауне все в порядке. С вечной любовью».

Виктория спятила. Просто спятила! Хорошо еще, что жива!Мистер Бриджмен – их старый учитель плавания в Кротоне.

Оливия смеялась и плакала одновременно, не заботясь о том,что ее могут услышать. Она даже не знала, как связаться с сестрой, но самоеглавное – Виктория не утонула! Остальное не важно.

Смяв в кулачке телеграмму, она поспешила в дом и поскореесожгла бумагу. Как ей пи хотелось сохранить весточку от сестры, опасность быласлишком велика.

Последние три дня были самыми тяжелыми в жизни Оливии, и онаот всей души надеялась, что больше ей ничего подобного не придется испытать.Она была так измучена, что решила принять ванну, и поскорее включила горячуюводу. Ей хотелось петь, танцевать, кружиться, но тут она вспомнила о Джеффри,ворвалась в его комнату и крепко обняла мальчика. Тот не знал что и думать.Наверное, Виктория в самом деле тронулась. Отец что-то толковал насчет еенервов, значит, все так и есть. Она сходит с ума. Но Джеффри никогда не виделмачеху в таком хорошем настроении.

– Что это с тобой? – подозрительно осведомился он,когда она сделала изящный пируэт и радостно заулыбалась.

«Я нашла сестру! – хотелось ей кричать. – Онажива! Не утонула!»

– Ты кажешься такой счастливой!

– Я счастлива, – заверила девушка, лучасьвосторгом. – А ты? Как дела в школе? Хорошо провел день?

– Нет, – буркнул он, – ужасная скучища! А гдепапа?

– Еще не вернулся.

Она чмокнула Джеффри и пошла принимать ванну. А потомспустилась к ужину в новом платье, сияющая и прекрасная. Совершенно другойчеловек!

Чарлз порядком устал и был не в духе, однако послушно вымылруки и сел за стол.

– Что за веселье? – пробормотал он и взглянул насына, словно ожидая объяснений.

– Чувствую себя гораздо лучше. Вот и все.

– Интуиция успокоилась? Инстинкты молчат?

– Возможно, – кивнула она, краснея привоспоминании о том, в какой кошмар превратила последний уик-энд. – Простомне стало легче.

Чарлз нахмурился. Неужели все эти приступы и истерикивызваны ссорой с любовником, а теперь они успели помириться?

Но жена была на редкость мила и добра с Джеффри, и это егонемного умиротворило.

– Сегодня я был в сыскном бюро, – поделился он сней, когда Джефф отправился делать уроки. – На следующей неделе детективвыезжает в Калифорнию.

Оливия искренне поблагодарила его, но не смогла удержатьсяот широкой улыбки.

– Да что это сегодня с тобой, Виктория? Боюсь, у менявозникли новые подозрения, – проворчал он, но жена показалась ему такойюной и хорошенькой, что Чарлз невольно смягчился. У него не хватило духусердиться на нее.

– Я уже сказала, что прекрасно себя чувствую, –терпеливо повторила Оливия. – Похоже, с Оливией все в порядке, и теперь яточно это знаю, хотя объяснить не могу.

– Возможно, ты и права, – спокойно откликнулсяЧарлз. – Надеюсь на это от всей души.

Он в самом деле питал глубочайшее почтение к поистинетелепатической связи между сестрами и очень беспокоился за жену, боясь, что онасовсем разболеется.

– Прости, что причинила столько треволнений.

– Ничего страшного, но я очень испугался затебя, – смущенно буркнул Чарлз, искоса поглядывая на жену. Она и ведетсебя как-то по-иному – куда более доверчива и открыта, чем прежде. Неужеливнезапная разлука с сестрой так ее изменила? Она все больше становится похожейна Оливию. И теперь с исчезновением сестры, кажется, целиком зависит от него иготова пойти на примирение. В пятницу вечером жена льнула к нему, уверяя, чтоужасно боится. И хотя Чарлз не слишком оптимистично смотрел в будущее, все жевпервые осмелился надеяться, что все еще будет хорошо. Они женаты почтиодиннадцать месяцев, и к этому времени он уже почти уверился, что брак неудался.

– Постараюсь больше не причинять тебенеприятностей, – тихо пообещала она и поднялась наверх, решив написатьнесколько писем. Жаль только, что нельзя послать весточку Виктории! Новозможно, сестра сама решит дать знать о себе. Нужно будет недели через две заглянутьв отцовский дом на Пятой авеню. Оливии хотелось знать, что же все-такипроисходило на «Лузитании».

Прежде чем лечь спать, Чарлз немного почитал. Они поцеловалиДжеффа на ночь и вернулись к себе.

– Какое ужасное преступление совершили немцы, –заметил Чарлз. – Жертв куда больше, чем на «Титанике»! Мерзавцы! Но я нехочу, чтобы это обсуждалось при Джеффе. Он сразу вспомнит о матери.

Оливия подняла голову и согласно кивнула.

– А ты, Чарлз? – тихо спросила она. – Ты…тебе тоже это напомнило о Сьюзен?

Ее неподдельное участие поразило Чарлза. Горло у него"перехватило, и на какой-то момент слова не шли с языка. Как странновидеть ее доброй и нежной! Ни ехидного словечка, ни колкого замечания.

– Да, – наконец выдавил он. – Мне нелегкопришлось эти два дня.

Господи, он тоже страдал, а она ничего не заметила!

– Мне очень жаль, – вымолвила Оливия, и Чарлзпоспешно отвернулся. Некоторое время оба молчали, лежа как можно дальше друг отдруга, по обоим краям широкой кровати.

– С твоей стороны так мило, – неожиданно заговорилон, испугав Оливию, – спросить, что я чувствую… то есть о Сьюзен… Это былотак ужасно… особенно ожидание. Я едва не свел с ума клерков пароходства, а ониничего не знали… И потом долго стоял под проливным дождем, пока не показалась«Карпатия». И никому ничего не было известно. Все выяснилось только с приходомкорабля. Я думал, что они погибли, и, когда увидел, как матрос несет Джеффа… явсе заглядывал ему за спину, воображая, что сейчас увижу Сьюзен. Но ее не было.И я все понял. Взял мальчика и поехал домой. Из Джеффа было невозможно вытянутьни слова. Он упорно молчал. И только через несколько месяцев рассказал ослучившемся. Такое не забывается.