– Мало ли кто шел? Может, крестьяне за хворостом ходилиили рыболовы к берегу пробирались…

– Так-то оно так, да вот тут на ветке никак смазкаоружейная… не зря возчик-то говорил, что тут за каждым кустом архангелы прячутся…

Борис передал слова Саенко Сержу, и тот шел теперь вдвоемедленнее, подолгу вглядываясь в редкий весенний лес и прислушиваясь к каждомушороху.

Вскоре впереди показался просвет. Пройдя еще немного,спутники вышли на каменистый склон, спускавшийся к заливу. Сразу задул резкийледяной ветер, обжигающий лицо.

Залив все еще был скован льдом, возле берега громоздилисьторосы, но между ними уже виднелись многочисленные промоины.

Серж огляделся по сторонам, почему-то взглянул на часы инесколько раз крикнул филином.

В ответ донесся такой же крик.

– Смотрите! – вскрикнула Агния Львовна, указываякуда-то вдаль.

Борис увидел примерно в километре от них на берегу несколькотемных человеческих фигур. Приглядевшись, он разглядел кожаные куртки ивинтовки.

– Чекисты! – крикнул Ордынцев. – Бежимобратно в лес!

– Поздно! – охнул Саенко. – Увидели они нас!

Действительно, темные фигурки быстро приближались. Один изчекистов скинул с плеча винтовку, прицелился. Мелькнула тусклая вспышка, потом,через несколько долгих секунд, раздался негромкий выстрел. Попасть с такогорасстояния было невозможно, это было скорее предупреждение беглецам.

В ту же секунду из прибрежных кустов выкатился невысокийподжарый финн, замахал руками.

– Туда! – скомандовал Серж.

Ордынцев и Саенко, поддерживая женщин, припустили навстречуфинну.

– Ох, дамочки, подтянитесь! – призывалСаенко. – А то ведь догонят нас эти архангелы! Они ведь как псы гончие –раз уж вышли на след, ни за что не отступятся…

Финн, дождавшись беглецов, быстро повел их вдоль берега.Обогнув густую поросль ивняка, он остановился возле огромной груды камней иначал торопливо откатывать валуны в сторону.

– Что это он ищет? – бормотал Саенко. – Намудирать надо поскорее, а не захоронки какие-то искать…

Но финн, не обращая на его слова внимания, продолжалразгребать каменный завал. Серж помогал ему.

Борис оглянулся и увидел, что чекисты пробежали уже половинуразделявшего их расстояния.

– Что делать? – окликнул он Сержа. – Скороони будут здесь…

– Помогать! – коротко ответил Серж.

Борис присоединился к нему, и вскоре они вытащили из-подкаменного завала странные низкие сани на трех кованых полозьях.

– Что за санки такие? – удивленно проговорилСаенко. – Никогда таких не видал! Да что нам с этих саней? Все равно безлошади мы на них далеко не уедем…

Но финн продолжал разгребать завал и наконец вытащил из-поднего длинную и толстую жердь, обернутую парусиной.

– Это что ж такое? – Саенко уставился нанаходку. – Никак, мачта?

– Та, та, мачта! – повернулся к нему финн. –Помогать стафить эта мачта! Время мала!

Борис понял наконец смысл всех этих приготовлений и принялсявместе с Сержем и финном устанавливать мачту на санях. Втроем они быстросправились с этой несложной задачей, и сани превратились в парусный буер. Буервыкатили на лед, усадили в сани женщин, вскочили в них на ходу.

По берегу бежали чекисты, до них оставалось уже не большеста метров. Теперь уже все стреляли, но на бегу прицелиться как следует неполучалось, и пули пролетали мимо.

– Держитесь! – выкрикнул Серж, с трудом перекрываярев ветра.

Финн расправил парус, отпустил тормоз буера.

Огромный парус поймал ветер, мачта накренилась, застонала,как стонут в бурю корабельные сосны, буер приподнялся на одном полозе, каквставшая на дыбы норовистая лошадь, сделал резкий вираж и заскользил междуторосов, быстро набирая скорость.

Вслед летели пули и ругательства чекистов, но парусные саниуже вылетели на ровный лед залива и мчались вперед с удивительной скоростью.

Это больше напоминало не езду, а стремительный полет. Это ибыл полет – полет к свободе. Борис поймал восторженный взгляд Сашеньки и прижалее к себе, пытаясь защитить от пронизывающего ветра.

Сам он больше не чувствовал холода, не чувствовал ледяноговетра, режущего лицо, – его сердце было переполнено восторгом и надеждой.Он жив, он любит! И кажется, любим… Глаза Сашеньки так красноречивы! Значит, унего, есть будущее, и жизнь его снова приобрела смысл!

Агния Львовна, обняв себя руками, молча смотрела вперед.

Гремит пролетка по брусчатке,

И голуби на рю Козетт

Выклевывают опечатки

Из свежих утренних газет.

И взгляды дворников косые,

И женский смех, и звон монет…

И ты – такой же, как в России…

Да только вот России нет.

– Боже мой, неужели мы в Париже? – Сашенькиныглаза сияли из-под шляпки, надвинутой на лоб.

Борис в который раз поражался, за какой короткий срок дамымогут так изменить себя к лучшему. Сашеньке понадобилось всего лишь переодетьсяв европейское платье, чтобы из несчастного, едва не умирающего существапревратиться в хорошенькую молодую женщину, настоящую парижанку. О пережитыхстраданиях напоминали только болезненная худоба и синие круги под глазами.

Они долго ехали в поезде через Голландию и Бельгию. Сашенькасмотрела в окно, рассматривала туалеты дам и разговаривала с Борисомисключительно по-французски для практики, так как, по ее словам, за годы,проведенные в Советской России, совершенно позабыла европейские языки.

Серж всю дорогу был мрачен и молчалив, в разговоры ни с кемне вступал, только много курил у окна.

Они прибыли в Париж с Северного вокзала. Серж крикнул фиакр.

– Мы едем к дяде? – спросила Сашенька. – Яего не узнаю… да и он меня тоже…

– Вынужден вас разочаровать, мадемуазель, – сухоответил Серж, – к вашему дяде мы пока не поедем. Я потерял всех моих людейв этой операции и должен выяснить, кто или что было тому причиной. До тех пормы не объявимся своим нанимателям.

– Вы боитесь, что вам не заплатят денег! –презрительно процедила Агния Львовна. – Вы не имеете права удерживать нассилой!

– Прошу простить, – твердо ответил Серж, – ноу вас в этой стране вообще нет никаких прав. Вас, мадам, просто не существует.У вас нет документов, то есть они фальшивые. У вас нет денег. Так что не будемпугать друг друга! В ваших интересах сейчас слушаться меня и тихо пересидеть вкаком-нибудь приличном пансионе. Обещаю, это ненадолго.