– Секундочку, – пропела Наталья.

В трубке раздался щелчок, потом попискива-нье, следомгудение.

– Михайлов, Михайлов, – бормотала Наташка. – Ага, вот. Вашжених – негодяй. У него уже зарегистрирован брак. Слушай, Михайлов АнтонАльбертович и Новосельцева Ксения Евгеньевна.

– И когда у них случилась свадьба?

– Первого апреля этого года расписались. Кстати, в этот деньбрачеваться не любят, а ваш женишок примет не боится. Пусть твоя подруга гонитего в шею, он аферист. Видишь, какая программа, не зря столько денег за нееотдала.

– Замечательная вещь, – согласилась я.

От больницы до метро “Тушинская” ходило маршрутное такси. Ясела в него, устроилась на мягком сиденье и бездумно уставилась в окно.Внезапно мелькнул указатель “Барвинково”.

– Сейчас будет поворот на коттеджный поселок? – спросила я.– Возле бензозаправки, да? Водитель кивнул.

– Там можно выйти?

– Мне без разницы, где вас высаживать, – невежливо буркнулшофер.

Охранник, знающий, что я хожу заниматься с Викой,беспрепятственно открыл ворота. Я побежала к дому Соловьевых. Надеюсь, тамкто-то есть. Во всяком случае, теперь, когда почти все члены семьи “удалены”,Антону нет никакого смысла уходить из дома в библиотеку…

На крыльце стояла Ксюша, поливавшая цветы в больших вазонаху входа. При виде меня она вскрикнула:

– Ну наконец-то!

Лейка отклонилась от цели, тоненькая струйка воды потекла намраморный пол.

– Вся издергалась, – продолжала Ксюша, не замечая, что онаорошает ступеньки, – ну разве можно так исчезать? Где Вика?

– Вы не нашли записку?

– Нашла, только телефона вашего нет. Пойдемте в дом.

Мы вошли внутрь, и я обратила внимание, что из холла игостиной убраны большие пушистые ковры. Ксения заметила мой взгляд и пояснила:

– У меня аллергия на пыль. Никогда не было, а тут невестьоткуда зимой появилась. Хотя, это, наверное, профессиональное.

– Вы же не уборщица.

– Ой, – засмеялась Ксюша, – знаете, как на сцене пыльно,когда все прыгают? Мрак!

Я удивленно глянула на нее. Однако у нашей балеринывеликолепное настроение. Хотя данное обстоятельство кажется странным. Ну с чегоей веселиться? В доме за один месяц случились две смерти и арест. Логичновпасть в депрессуху, а эта хохочет, за цветочками ухаживает.

– Так Вика у вас? – переспросила, улыбаясь, Ксюша.

– Да. Вот хотела кое-какие ее вещи забрать.

– Конечно, конечно, – засуетилась Ксюша. – Да, наверное,денег надо дать? За сколько вы с Альбиной договорились? Сто долларов в день?

Ее изящная, но сильная ручка взяла с журнального столикадорогое портмоне.

– Извините, – пресекла я порыв. – Вика – моя гостья.

– Ой, простите, не хотела вас обидеть, – моментальнооткликнулась Ксюша. – Мы с Антоном вам очень благодарны. Виктория – непростой ребенок,слишком впечатлительный и нервный. Ей сейчас было бы невыносимо тяжело одной вдоме.

– Почему же одной? А вы? Ксения горестно вздохнула:

– Как назло получилось. Заболела девочка из первого состава,и приходится за двоих отдуваться, каждый божий день по сцене прыгаю. Спектаклизнаете во сколько заканчиваются?

– Ну примерно около одиннадцати…

– Это для зрителей, а балеринам надо еще переодеться, снятьгрим, принять душ… Раньше полуночи не освободиться. Машины у меня нет, сюда натакси ездить – немыслимые деньги, вот и ночую на своей квартире.

– Но ведь у Антона есть автомобиль, мог бы и приехать завами.

Ксюша улыбнулась:

– Тоша занят на работе.

– Где? – изумилась я и уронила на пол красивую сиреневуюблузку.

Балерина понимающе кивнула головой:

– Вот именно, сама удивляюсь, только его как подменили.Никита ведь продюсером был, большие деньги в вокальные ансамбли вкладывал, апотом получал прибыль от концертов. В первую тройку крупнейших зажигателейэстрадных звезд он не входил, но в десятке держался прочно. С его смертью нишаоказалась пустой, и тут Антон!

Она-всплеснул а руками:

– Антон сам решил встать у руля. Я его не вижу уже несколькодней. Вчера он меня сюда привез, зная, что у меня два выходных впереди, ирухнул в постель, а утром умчался, когда еще и девяти не пробило. Я его такимникогда не видела! Активный, веселый, стихи побоку. Договаривается сисполнителями, клип снимать надумал. Диво-дивное.

Да уж, очень странно…

– Ксюша, скажите, а куда положили результаты анализовНикиты?

– Что?

– Вы сказали Альбине о звонке доктора, Ксюша?

– Какого доктора?

– Ну лечащий врач Никиты, тот самый, к которому ездили.

– Не понимаю, – пробормотала Ксюша, – какой врач? Кисин?Первый раз слышу. Вот пианист с такой фамилией есть, совершенно гениальныймальчик…

Мне надоело играть в кошки-мышки, и я спросила напрямую:

– У вас есть черные брюки?

– Конечно, – растерянно ответила балерина, – целых три пары…Очень люблю черный цвет, стройнит.

На мой взгляд, ее худощавость граничила с истощенностью.Ксюше смело можно надевать шорты в бело-красную клетку. От этого ее внешний видтолько выиграет.

– А кожаная бандана?

– Валялась где-то. Они были модными прошлой осенью, сейчасих никто не носит.

Я молча застегнула чемодан на “молнию” и проникновенноспросила:

– Ксюша, скажите честно, вам хочется стать женой Антона?

Балерина удивленно вздернула брови, но ответила: