— А еще муравьи! — горько кричал им вследДмитрий. — Никакой братской взаимовыручки! Наговорили о вас: дружные,самоотверженные... Предатели!

Буся обеспокоенно возился на его плече, сочувственнострекотал. Кое-как отодравшись от клея, Дмитрий двинулся к зияющей дыре в полу.Подошвы отрывались с громким чмоканьем, словно работал мощный насос, каждый шагдавался с боем, словно шел к трудному светлому будущему строить четвертый сонВеры Павловны. Хорошо, не загустел сок, остался бы как муха на липучке, куковалбы, пока опозоренного отыскали бы! С проклятиями, беря каждый шаг, как Фауст, сбоем добрался до дыры, заглянул.

Далеко внизу на стыке стены и пола ксерксы с энтузиазмомпрогрызали новую дыру. Мокрые, брызжущие соком волоконца летели во все стороны.

— Вообще-то понятно, — пробормотал Дмитрий, —я бы тоже увлекся, обо всем забыл... Да и не остановить меня такими пустячками,потому вы и не беспокоились.

Он приготовился спрыгнуть к ним, сокращая расстояние, но впоследний момент все-таки спустился по стене.

В верхнем зале, куда проникли в самом начале, люди сбросилиопостылевшие комбинезоны. Влажность высокая, воздух теплый, со сладкимпривкусом. В гондоле остались Чернов и Забелин, остальные располагались наночь. Ногтев ходил по периметру, осматривался, щупал влажные стены. Кожа жаднодышала влажно-сладким воздухом, впитывала через поры прямо в лимфу, молекулывоздуха подхватывались, разносились по капиллярам, усталость незаметноиспарялась.

— Эти пещеры... они готовы для жилья. Это неслучайность, Кирилл Владимирович?

— В мире нет случайностей, Аверьян Аверьянович.Простейший симбиоз растений с муравьями! Обычнейшее явление. Растение даетпустоты в стволах, снабжает сладким соком, хлебцами, а муравьи защищают отгусениц, короедов, прочей дряни.

С другого конца зала услышал Хомяков, подбежал в мгновениеока:

— Чем-чем снабжают?

— Муравьиными хлебцами, — объяснил Кирилл. —Их называют телами Фрица Мюллера или тельцами Бельта. Они торчат большимикучками у основания прилистников, если вы заметили...

— Винюсь, не заметил. Это серьезное упущение...Кравченко, Фетисова, прошу со мной. Поможете.

Ногтев покосился им вслед со снисходительным удивлением:

— Что вы с людьми делаете, Кирилл Владимирович? Такимхорошим был химиком, а теперь... По-моему, они с момента вылета о химии ни разуне вспомнил. Голодал в детстве, что ли? А что с Немировским? Куда пропал?

— Расширяет наши владения. Превращает этот зал ванфиладу залов. По вертикали. Пусть, это держит ксерксов занятыми. Муравьисчастливы, когда заняты, когда приносят пользу.

— Или думают, что приносят, — добавил Ногтев сехидным смешком. — Кому нужны остальные залы? И в этом, как в концертном!

Издалека шли тяжелые ухающие звуки, будто где-то ворочалисьи вздыхали горы.

— Не нам, будущей колонии пригодится, — ответилКирилл серьезно.

Ногтев посмотрел на него подозрительно. Мирмеколог, судя понаблюдениям, всегда был зажат, дергался от неуверенности, объяснял каждый шаг.Шутить не решался — выжить бы! — а это дело нешуточное.

В короткий промежуток между ночью и днем был час пик.Пронеслись стремительные бегунки, выползли бесконечно длинные кивсяки, блестелипод солнцем отполированные панцири жуков, похожих на танки с противоатомнымпокрытием, проползли гиганты жуки-рогачи, как только их земля держит, на стеблеблеснули перламутровые крылья — кто-то рискнул спланировать, поблескивалиспинки клещиков, крохотный червячок вынырнул из-под земли, ухватил что-токруглым ртом, тут же провалился прямо перед жвалами набежавшего бегунка...

Ногтев ночью опять не спал. Старческая бессонница, не могу вновом месте, чужая постель бока жмет, то да се, и снова Кирилл сопровождалначальника, защитившись от холода капсулками, от хищников — отпугивающимикомбинезонами, в для встречи с самыми непонятливыми захватил бластер.

Без помех вылезли наружу. К счастью, Ногтев не решилсябродить по ночному миру, как Гарун аль-Рашид по Багдаду, вниз спрыгнутьнетрудно, зато карабкаться наверх в темноте и по холоду...

Межэтажные перекрытия выступали наружу широкими смотровымиплощадками, четверка коней проехала как бы по Великой Китайской стене. Здеськоней не было, если не считать Дмитрия с ксерксами, которые неутомимовзламывали перекрытия, соединяя залы, и Ногтев походил вокруг, осматривая мирсверху. От стен шло тепло, растение старательно держало прогретый воздух.

В бинокль разглядели небольшое озеро за дальним лесомпапоротника. В оттиске конского копыта, как предположил Ногтев, вода темная,застывшая, как поверхность нейтронной звезды, абсолютно ровная, неподвижная. Скраю вмерзла луна, четкая, более реальная, чем слабое пятно в бесформенномнебе. С той стороны доносился отчаянный треск кузнечика, словно он раздиралхитиновую грудь. Послышался отзыв, но слабенький, нерешительный. Второй боялсяповредить инструмент или берег до значительного случая, не понимая, что каждуюпесню надо делать так: словно это последняя песня.

Издалека шли тяжелые ухающие звуки, будто где-то ворочалисьи вздыхали горы.

— Лягушки просят у Бога дождика, — сказал Ногтев,довольный, что узнал кваканье. — А мы ведь еще не сталкивались с ними! И сдругими крупняками, бог миловал.

— Сплюньте, — посоветовал Кирилл. — А тонеровен час... Просто насекомым надо меньше пространства, вот ими и забито все.А для крупных нужен простор для прокорма.

От стен шло тепло, из продырявленного лаза через каждыеполчаса поступала новая волна теплого воздуха. Дмитрий с ксерксами — иликсерксы с Дмитрием — доблестно проламывали очередную перегородку, расширяяпределы. Было в их настойчивости нечто от хронической нехватки с жильем.Муравьи — понятно, а Дмитрий... Впрочем, он тоже, по слухам, последние годы жилв перенаселенной коммуналке.

Потом интервалы удлинились, чем ниже этаж, тем прочнеемежэтажное перекрытие. Ногтев внезапно озяб, удивив Кирилла до потери пульса,коротко попрощался и полез обратно в дыру.

К утру температура сильно упала, но всех растормошилХомяков. Он встал раньше всех, приволок гору хлебцев: «Там их горы!..Пропадают! Целые склады с сахаром, мукой... Все раздувает ветром, смываетдождем! Как сказано у Карла Маркса — бесхозяйственно, просто безнравственнодавать хлебу гнить...»

Он запихал в полупроснувшихся членов экипажа килокалории,изнывал от бессилия, что столько готового продукта пропадает, что нельзя всесобрать, упаковать, загрузить в «Таргитай».

— Ешьте, — требовал настойчиво. — Набирайтесьв запас. Кто знает, что впереди? Вдруг пойдут голодные края? Езда в незнаемое,как-никак! Кирилл Владимирович, вы пометьте на карте эти места. Может быть,все-таки вызвать народ, пока голодные жуки не набежали? Кравченко поклялся, чтотам белки, жиры и витамины, каких ни в одном продукте нет! Жаль отдавать жукамна потраву.