Увлеченное рассматривание витража было внезапно прерваноликующим воплем сверху.

— Дженнифер! — кричала тетушка Элинор, поднимаясь нацыпочки, чтобы выглянуть из-за доходящей до плеч балюстрады, ограждающейгалерею. — Дженнифер, бедное, бедное мое дитя! — прокричала она и полностьюскрылась из виду, помчавшись по галерее.

Хоть тетушку Элинор видно не было, хорошо было слышно эхосчастливого монолога, покуда она направлялась к ступеням, ведущим вниз, в зал.

— Дженнифер, как я рада видеть тебя, бедное дитя! Наблюдая,запрокинув голову, за галереей, Дженни; двинулась вперед, руководствуясьзвуками теткиного голоса, продолжавшего:

— Я так беспокоилась о тебе, детка, что почти не могла ниесть, ни спать. Не скажу, что была в состоянии заниматься тем и другим, ибоболталась в седле, трясясь прямехонько через всю Англию на самой неудобнойлошади, на какую когда-либо имела несчастье садиться!

Склонив голову и тщательно прислушиваясь, Дженни медленношла в противоположный конец огромного зала.

— А погода была совершенно отвратительной! — продолжалатетушка Элинор. — Именно в тот момент, когда я подумала, что дождь обязательноменя утопит, вышло солнце, и я изжарилась заживо! У меня разболелась голова, уменя разболелись кости, и я, безусловно, нашла б свой конец, если бы сэр Стефанне согласился остановиться ненадолго, чтоб я могла набрать целебных трав.

Тетушка Элинор спустилась с последней ступеньки, явилась воплоти на глаза Дженни в двадцати пяти ярдах от нее, зашагала навстречу и все неумолкала:

— Что было очень и очень кстати, поскольку разок я уговорилаего глотнуть моего секретного питательного отвара, который сперва вызывал унего отвращение, но в результате он заработал всего-навсего насморк.

Она глянула на Стефана Уэстморленда, подносившего к губамкружку с элем, и оторвала его от сего занятия, потребовав подтверждения своихслов:

— Вы ведь не разболелись, а получили всего-навсего небольшойнасморк, не правда ли, дорогой мальчик? Стефан опустил кружку с элем, покорноответил:

— Правда, мэм, — легонько кивнул и снова понес ко ртукружку, тщательно избегая встречи с косым насмешливым взглядом Ройса.

В зал вошел Арик, промаршировал к очагу, а тетушка Элинор,бросив на него осуждающий взгляд, продолжала разговор с идущей к ней Дженни:

— В целом путешествие оказалось не таким уж и страшным. Покрайней мере оказалось бы, если б меня не заставили ехать с этим типом, сАриком, на что я была вынуждена согласиться, когда мы покидали Меррик…

Рыцари у камина начали поворачиваться, и Дженни в испугекинулась к тетке бегом в тщетной попытке остановить ее, покуда та не ступила наопасную почву, обсуждая вооруженного топором гиганта.

Широко открывая объятия навстречу Дженнифер, расплывшисьморщинистым лицом в сияющей улыбке, тетушка Элинор продолжала:

— Арик прибыл сюда за добрых двадцать минут до вашегоприезда и не пожелал отвечать на мои настоятельные расспросы о тебе.

Предчувствуя, что ей может не хватить времени закончитьмысль, прежде чем Дженнифер добежит, тетушка Элинор затараторила с удвоеннойскоростью:

— Я, впрочем, не думаю, что он такой сердитый по слабоумию.Я полагаю, у него трудности с… — Дженни дотянулась до тетки, крепко обхватилаее, но тетушка Элинор умудрилась вывернуться и триумфально закончить:

— с кишечником!

Последовавшая за сей клеветой секунда мертвой тишины былапрервана оглушительным взрывом хохота, внезапно вырвавшегося у сэра Годфри ирезко подавленного ледяным взглядом Арика. К ужасу Дженни, сама она тоженачинала беспомощно содрогаться от рвущегося изнутри смеха. — О тетушка Элинор!— обессиленно выдохнула она и спрятала смеющееся лицо на теткиной шее.

— Ну-ну, голубка милая, — утешала тетушка Элинор, новнимание ее было обращено на хохочущих над диагнозом рыцарей. Она устремилаповерх трясущегося плечика Дженни суровый взгляд на восхищенную компанию,состоящую из пяти рыцарей и одного лорда, и строжайшим тоном уведомила:

— Плохой кишечник — не повод для смеха. — Потомпереключилась на пышущего гневом Арика и посочувствовала:

— Только взгляните на свою кислую физиономию, бедняжка, этобезошибочный знак, что вам требуется слабительное. Я вам его приготовлю посвоему секретному рецепту. И часа не пройдет, как вы снова заулыбаетесь иразвеселитесь!

Схватив тетку за руку и тщательно избегая встречатьсявзглядом с веселящимися рыцарями, Дженни посмотрела на своего забавляющегосясупруга.

— Ваша светлость, — проговорила она, — нам с тетушкой надомногое обсудить, и я желала бы отдохнуть.

Если вы нас извините, мы удалимся в… — Тут ей пришло вголову, что спальня не тот предмет, который ей хотелось бы обсуждать раньше,чем возникнет крайняя необходимость, и поспешно закончила:

— … м-м-м… в комнату моей тетки.

Муж ее с кружкой эля в руке, замерший в том самом положении,в котором его застало первое упоминание тетушкой Элинор имени Арика, умудрилсясохранить спокойное выражение лица и серьезно ответить:

— Все, что вам будет угодно, Дженнифер.

— Какая чудесная мысль, детка! — немедля воскликнула тетушкаЭлинор. — Ты, должно быть, устала до смерти.

— Однако, — перебил Ройс, посылая Дженнифер ровный,невозмутимый взгляд, — велите кому-нибудь из горничных наверху показать вамваши собственные покои, которые вы, я уверен, найдете более удобными. Нынчевечером состоится торжество, так что просите у нее все, что понадобится длятуалета после пробуждения.

— Да, хорошо… э-э-э… спасибо, — неуверенно промямлилаДженни.

Но, ведя тетку к лестнице в дальнем конце зала, она острочувствовала, какое глухое молчание царит возле камина, и с уверенностьюпредполагала, что все ждут от тетушки Элинор следующего шокирующего сообщения.И тетушка Элинор их не разочаровала.

В нескольких шагах от камина она вильнула назад с цельюпродемонстрировать Дженнифер некоторые достоинства ее нового дома, часть изкоторых та уже успела отметить.

— Погляди вон туда, дорогая, — с удовольствием предложилатетушка Элинор, указывая на окно с витражом. — Ну не прелесть ли? Окно сцветными стеклами! Ты не поверишь, каких размеров верхняя галерея и как удобнов светлице! Подсвечники золотые. Постели застланы шелком, и чуть ли не всекубки украшены драгоценностями! По правде сказать, — задумчиво объявила она, —поглядев на этот дом, я вполне убедилась, что грабеж и разбой должны быть оченьвыгодными занятиями…