– Что ты от меня скрываешь, Анита?

– Да неужто я стала бы от тебя что-то скрывать?

– И глазом не моргнула бы.

Что-то вертелось у меня в голове, что-то насчет сегодняшнейдаты, но я не могла ухватить.

– Чем-то сегодняшняя дата примечательна.

– Чем? – спросил он.

– Не знаю. Чем-то. Я тебе нужна сегодня?

– Почти вся эта хрень с противоестественной подоплекой,и поэтому каждый постовой и каждый начальник зовет нас. Так что намдействительно каждый человек нужен. Были нападения на отделения изоляциимонстров в главных больницах.

– Господи, Стивен! – ахнула я.

– С ним ничего не случилось, у них у всех все впорядке, – ответил Дольф. – Туда пытался вломиться один тип сдевятимиллиметровым пистолетом. Ранен коп, стороживший у дверей.

– Тяжело ранен?

– Выживет.

В голосе Дольфа не было слышно радости, и не только из-зараненого копа.

– А что случилось с бандитом?

Дольф рассмеялся – резко, коротко.

– Один из «кузенов» Стивена так швырнул его в стену,что у парня треснул череп. Сестры показывают, что нападавший собирался всадитьпулю точно между глаз копу, когда его... остановили.

– Значит, кузен Стивена спас жизнь полисмену.

– Ага.

– Не слышу радости в твоем голосе.

– Анита, смени тему.

– Извини. Что мне делать?

– Там распоряжается детектив Пэджетт. Отличный коп.

– От тебя это похвала немалая. Но почему мне слышитсякакое-то «но»?

– Но, – сказал Дольф. – У него пунктик насчетмонстров. И надо, чтобы кто-то его подержал за руки, а то в компании кровавыхоборотней он может увлечься.

– Так мне побыть нянькой?

– Тут твой выход, Анита. Никого больше я послать немогу. Я думал, тебе эта роль по душе.

– По душе, и спасибо.

– И не застревай там на целый день, Анита. Постарайсяобернуться побыстрее. Пит Мак-Киннон только что звонил и спрашивал, нельзя литебя одолжить.

– Очередной поджог?

– Да, но это не его любимый запальник. Я уже сказал,что в Церковь Вечной Жизни кинули зажигательную бомбу?

– Да.

– Так там Малкольм.

– Черт, – сказала я.

Малкольм был Билли Грэмом среди нежити, основателем быстрорастущей конфессии в нашей стране. Это была церковь для вампиров, но людей тудапринимали. На самом деле их приход даже поощрялся. Хотя сколько времени послеэтого они оставались людьми – вопрос дискуссионный.

– Меня удивляет, что его дневное убежище было такочевидно.

– То есть?

– Обычно Мастера много времени и сил тратят на то,чтобы скрыть свое место дневного отдыха – во избежание подобных вариантов. Онмертв?

– Чертовски интересный вопрос, Анита.

– Ты меня понял.

– Этого никто не знает. Мак-Киннон тебе расскажетбольше. Сначала езжай в больницу, потом к нему. Когда приедешь к нему, позвони.Я тогда уже буду знать, куда тебе ехать дальше.

– Ты Ларри звонил?

– Думаешь, он способен быть солистом?

Я секунду подумала.

– В противоестественных событиях Ларри разбирается.

– Я слышу несказанное «но», – передразнил меняДольф.

Я рассмеялась.

– Чертовски долго мы вместе с тобой работаем. Дело втом, что он не стрелок. И это вряд ли изменится.

– Многие из хороших копов не лучшие стрелки, Анита.

– Коп может служить двадцать пять лет и ни разу оружияне достать. Истребителям вампиров такая роскошь недоступна. Мы идем на работу,собираясь убивать. И те, кого мы хотим убить, это знают.

– Если у тебя только и есть, что молоток, Анита, всевопросы начинают казаться гвоздями.

– Я «Массад Аюб» тоже читала, Дольф. И не считаюпистолет единственным решением.

– Ясно, Анита. Я позвоню Ларри.

Я хотела попросить «проследи, чтобы его не убили», нопромолчала. Дольф не подставит его нарочно, а Ларри уже взрослый. И заработалправо рисковать, как всякий другой. Но как-то кошки скребли на душе, что онсегодня будет выступать без моей поддержки. Называется «отвязать от маминойюбки». Больше похоже на ампутацию конечности.

И вдруг я вспомнила, чем так важна сегодняшняя дата.

– День очищения! – сказала я.

– Чего?

– В учебниках истории этот день называется Днемочищения. Вампиры называют его «Инферно». Двести лет назад объединенные силыармии и церкви в Германии, Англии, да почти в каждой европейской стране, кромеФранции, сожгли всех вампиров и всех, подозреваемых в сочувствии к вампирам, заодин день. Разрушения были страшные, и много погибло невинных людей, но пламясделало свою работу, и в Европе стало куда меньше вампиров.

– А почему Франция осталась в стороне?

– Некоторые историки считают, что у короля Франции былалюбовница-вампирша. Якобинцы потом в какой-то момент пустили пропаганду, чтовсе дворянство состояло из вампиров, что, конечно, правдой не было. Некоторыеобъясняют этим популярность гильотины, которая убивает и живых, и нежить.

Где-то посередине этой мини-лекции я поняла, что могуспросить Жан-Клода. Если он разминулся с Французской революцией, то ненамного.И почему я об этом не подумала? Да потому, что не всегда в голове укладывалось,как это мужчина, с которым я сплю, может быть на триста лет старше меня. Вотвам и пропасть между поколениями, и не судите меня за то, что я старалась бытьнормальной там, где возможно. А спрашивать своего любовника, что случилось ещепри жизни Джорджа Вашингтона и Томаса Джефферсона, определенно нормальным неявляется.

– Анита, что там с тобой?

– Извини, Дольф. Задумалась.

– Мне надо знать, о чем?

– Да нет, наверное.

Он оставил тему. Еще несколько месяцев назад Дольф заставилбы меня говорить, пока не решил бы, что я рассказала ему все обо всем. Носейчас, если мы хотели оставаться сотрудниками, не говоря уже о том, чтобы друзьями,некоторые темы лучше было не затрагивать. Наши отношения полной откровенностине выдержали бы. Так было всегда, но вряд ли Дольф это понимал до последнеговремени.

– Понятно. День очищения.

– В разговоре с вампирами постарайся этого названия неупотреблять. Говори «Инферно», иначе получается, как если бы еврейский холокостназвать расовым очищением.