Расправив плечи, она пошла по коридору, очень высокая, оченьпрямая, совершенно уверенная в себе, и в жизни, и в том, что теперь-то уж все ивсегда будет хорошо.

По дороге домой нужно будет заехать в магазин и купитьпармской ветчины подороже, дыню и шампанское, чтобы вечером с Люсиндой иДобровольским отпраздновать увольнение как следует. Вряд ли Добровольский пьетшампанское, особенно такое, которое продается в московском супермаркете, но,впрочем, он может пить свое виски.

Если бы неделю назад кто-нибудь сказал ей, что в кабинетвице-президента за извещением об увольнении она отправится в таком хорошемнастроении, она плюнула бы лгуну в его лживые глаза, вот как бы она поступила!…

Но сейчас она шла именно за извещением, и у нее былоотличное настроение, и она твердо знала, что теперь все уладится так или иначе,потому что есть Павел Добровольский, который знает все, ничего не боится иотвечает за жизнь ее, Олимпиады Тихоновой, и вселенной в целом.

Должно быть, это было очень глупо, и глянцевые Библия, Корани катехизис на этот счет почему-то помалкивали, рассуждая все больше о том, какименно следует соблазнять шефа во время совещания, но Олимпиада твердо знала,что мир устроен именно так.

В центре его Добровольский. На орбите она, Олимпиада, а внекотором отдалении, на прочих орбитах, все остальные люди и события вродеувольнений с работы, взрывов и подозрений.

Ей весело было идти за увольнением – вот что с нейсделалось.

Секретарша сочувственным кивком показала ей на дверь –входи, мол, раз уж так получилось! – и Олимпиада вошла.

– Можно, Николай Вадимович?

– Входите.

Он сидел в кресле, очень молодой и усталый, бабушка говорила«покрытый интересной бледностию», и слушал Марину Петровну, которая что-то емувтолковывала очень тихо. Начальник смотрел на свои ногти, словно прикидывая вэто время, не сделать ли ему маникюр, и по его лицу было не слишком понятно, очем он думает.

– Ну что? – спросил он, когда Олимпиада уселась напротивМарины Петровны и они оказались в равном положении, по обе стороны стола вкабинете большого начальника. – Повесть о том, как поссорились Иван Иванович сИваном Никифоровичем?

Олимпиада молчала. Она ни с кем не ссорилась.

Марина Петровна подалась вперед, почти легла грудью на столи заговорила совсем уж тихо, зашептала почти.

Олимпиада разбирала только слова «халатность», «коллектив»,«нездоровое отношение».

Вот сразу после «нездоровых отношений» на столе у него изазвонил телефон.

Николай Вадимович с ненавистью посмотрел на него, но трубкуне взял. Марина Петровна тоже покосилась и, решив, что начальник отвечать нестанет, сунулась к нему опять, но телефон не унимался.

Начальник покачался в кресле – Марина все шептала, –протянул руку и нажал кнопку.

– Я занят, – громко и неприязненно сказал он, – потом, всепотом.

Марина шептала еще долго. Олимпиада, соскучившись, осмотрелакабинет – ничего особенного, – осмотрела потолок – совсем ничего особенного – икинула взгляд на пальму. В пальме примечательным было то, что она, кажется,собиралась цвести. По крайней мере на макушке у нее смешно торчала гроздочкабелых жалких бутонов.

– Ну так, – сказал Николай Вадимович, когда Олимпиада,потянувшись разглядеть цветочки, чуть не свалилась со стула, – бабские дрязгина работе – это совсем никуда не годится, милые дамы.

– Но, Николай Вадимович!…

– Нет никакой работы, – заявила Олимпиада совершенноспокойно. – Есть ее видимость, да и то так себе, не очень. Вы создалиструктуру, платите людям деньги, и вам совершенно наплевать, приносит она хотькакую-то пользу или нет.

– Замолчите немедленно, – приказала Марина Петровна. – Илия… или я не знаю, что с вами сделаю!

Николай Вадимович поднялся из-за стола, тоже покосился напальму и стал неторопливо прохаживаться по ковровой дорожке.

– Нам, значит, на пользу наплевать, а вам, выходит, нет!

– Да и мне наплевать, – призналась Олимпиада. – Если бы мнебыло не наплевать, я бы давно попробовала хоть что-то изменить, а я не хочу.

– Тогда что вы за сотрудник, если вам наплевать на то, чемвы занимаетесь?

– А у нас все такие, – сообщила Олимпиада. – И, междупрочим, вы в этом виноваты, а не мы, Николай Владимирович!

– Вадимович.

– Николай Вадимович, у вас куча дел, вам вон даже потелефону разговаривать некогда, а у нас никаких нет. Мы занимаемся… маразмом,понимаете? И так изо дня в день!

– Кто мешает вам заняться делом?

– Для того чтобы заняться делом, неплохо бы представить себе,каким именно, а никто не представляет. Всем некогда нами поруководить, кромеМарины Петровны, которая вообще ничего не понимает в этой работе!

– Господи, – воскликнула начальница и схватилась за грудь,где сердце, – как она может?! Как она может, господи?! Я на руководящей работестолько лет, а она!

– Марина, да оставайтесь вы на этой своей работе! – легкосказала Олимпиада. – Руководите, пожалуйста! Но хорошо бы вам понять все-таки,чем именно вы руководите! Баней или аэропортом!

Сорокин неожиданно хмыкнул и боком присел за стол рядом сМариной Петровной, что означало, по-видимому, что он на ее стороне.

– Так в чем суть претензий, я не понял до конца? Разложениеколлектива в чем состоит? И еще халатность, да? Халатность в какой области?

И тут Марина Петровна все и выложила – про газету «Труд»,про Настю Молодцову, про памперсы и про то, что Олимпиада своим поведениемподрывает авторитет такой авторитетной компании и авторитет такого авторитета,как Николай Вадимович.

– Я просила не вести личных разговоров во время работы. Япросила не беседовать с журналистами, как с личными друзьями, потому что их неможет интересовать личность… конкретного сотрудника, в данном случае Тихоновой,их должна интересовать наша деятельность как холдинга!…

– А что делать, если их интересует личность Тихоновой какличность? – спросил ей в тон Николай Вадимович. – Как тогда с нимиразговаривать?

Олимпиада посмотрела на него с изумлением.

Но Марина не собиралась сдаваться! Если этот начальствующиймолокосос ничего не понимает – мы ему объясним!

И она объяснила. Из объяснений выходило, что именноОлимпиада Тихонова виновата в «срыве публикации» о директоре крупнейшего иззаводов, принадлежавших холдингу, хотя интервью было дано еще в феврале и с техпор…