— А вот как раз полтора года. Дядя заболел, и он,получив телеграмму, прибыл, но… болезнь неизлечимая, Святозаров умер, а Валереоставил квартиру.

Шикарная квартира в самом центре. Раньше она принадлежалаВалериному деду, Абрамову. А у самого Валеры в Москве кое-какие проблемы были,с женой развелся… Ну, вы понимаете. Вот и подался к нам. Рекомендации у негоотличные, бывший офицер. В общем, мы с радостью приняли его в свои ряды и не пожалелиоб этом.

Мы с Женькой переглянулись. Я пыталась придумать, чего бтакого спросить еще, и не придумала, поэтому мы откланялись.

— Валера чист, аки агнец, — усмехнуласьЖенька, — хоть завтра за него замуж выходи.

— Он, возможно, еще не разведен. Еще какие-нибудьценные мысли?

— Парень — блондин, красавец и просто душка.

— То, что вдруг всплыла фамилия Холмогорского, тебя ненасторожило?

— Насторожило, — кивнула головой Женька. — Неповеришь, сердце прямо екнуло…

— Ни ты, ни я в случайности не верим. Значит, Валерачто-то имел в виду, появившись вблизи усадьбы Холмогорского.

— И Бороднянский интересовал его не просто так. Поехалик Максиму.

Бывший Женькин воздыхатель был завален работой. Он приткнулнас за угловым столом в своем кабинете, выложил бумаги и заявил:

— Голос подавать лишь в случае крайней нужды. Кабинет язапру, чтоб вас никто не видел. Не то как бы мне по шапке не получить за мою-тодоброту.

Документы, точнее справка, касались трупа без головы —Светлова Александра Леонидовича. Освободился он полтора месяца назад, далееназвание колонии и статья, которая, кстати, ни о чем мне не говорила. Каквыяснилось, был осужден за драку с нанесением телесных повреждений. Деловыглядело так.

Трое друзей прибыли в райцентр, где жил их приятель. Наследующий день пошли в ресторан, где и устроили поножовщину с этим самымприятелем, нанесли ему повреждения, от которых тот слег в больницу, а дружкипрямиком отправились в места лишения свободы. История банальная. Настораживалолишь то, что происходила она как раз в тех местах, откуда мы только чтовернулись, в том самом райцентре, в одиннадцати километрах от усадьбыХолмогорского и в шестнадцати от Липатова.

— И что нам это дает? — вздохнула Женька.

— Ничего, — честно ответила я. — Светловосвобождается из тюрьмы и почти сразу приезжает в богом забытое место, гделишается головы. Что ему там понадобилось?

— Не что, а кто. Бороднянский. Ты ведь разговорслышала…

— Если Светлов тот ночной гость, то интересовало егонечто, к чему Бороднянский безуспешно пытался пробраться.

— Ага. И что его могло интересовать?

— А вдруг это как-то связано с Холмогорским? Ведь незря Валера…

— Не сваливай все в одну кучу, — пресекла меняЖенька. — Лучше послушай дальше, что здесь написано. ПодельникамиСветлова, то есть типами, которые вместе с ним устроили драку, были Шустов А.Г.и Петраков С.Ю. Последний, между прочим, родом из Фрязина. Как тебе это?Кстати, Петраков погиб в колонии.

Несчастный случай.

— Очень интересно. Один погибает в результате несчастногослучая, другой лишается головы, не успев оказаться на воле. Там ничего несказано, Петраков случайно не отбывал срок в одной колонии с Шустовым?

— Отбывал…

— Дай-ка справку, — перебила я Женьку, схватилабумагу и, найдя нужную строчку, усмехнулась. — Занятно… Джип-то у нас наимя Петраковой Альбины Юрьевны.

— Она что, однофамилица погибшего?

— Вряд ли, раз здесь сказано, что Петраков был женат.Инициалы те же.

— Думаешь, это Лидия Артуровна?

— Думаю. Муженек в колонии сгинул, а она решила что-тос этого поиметь и на время сделалась Бороднянской. Джип нужен был, чтобы вЛипатове добраться, вот и возникла эта генеральная доверенность.

— Так, выходит, Бороднянский — это…

— Шустов. Я почти уверена. Подавай голос, нам нужна егофотография.

Через несколько минут я уже имела возможность гордитьсясвоей интуицией. Человек, недобро глядевший на нас с фотографии Шустова, былВладислав Петрович Бороднянский.

— У .меня голова кругом идет, — вздохнулаЖенька. — Шустов, то есть Бороднянский, освобождается, зачем-то убив вколонии дружка, затем является к его вдове…

— Или она к нему…

— Ну, хорошо, она к нему… Лишает головы второго дружка,который не замедлил приехать в Липатове… Все более-менее понятно, даже то,зачем он эту Лидию-Альбину с собой потащил: семейная пара всегда вызываетменьше подозрений.

Вопрос: зачем все это? Из тюрьмы он вышел, статья у неготакая, что о дележе добычи и речи нет… Боялся, узнают, что он имя сменил, подчужой фамилией живет? Ну, узнают, что с того? Допустим, этого ему не хотелось,но дружка по такой причине убивать…

— О причине я тебе скажу, если кое-что проверим.Подавай голос.

— А что проверяем?

— Видишь, что в биографической справке? Шустов учился внашей художественной школе.

— Ну и что?

— Надо проверить, не был ли его преподавателемСвятозаров. Кстати, может, он с твоим Валерой встречался раньше, к примеру, втой же школе?

Выяснить это оказалось делом не простым, таких сведений вмилиции не было. Пришлось идти в школу. В школе нам повезло. Мы смогли застатьпреподавателя, который прекрасно помнил Алешу Шустова. Тот в самом деле училсяу Святозарова и после окончания школы поддерживал с ним отношения. Как нистранно, о самом Святозарове преподаватель отозвался без особого уважения.

— Художник неплохой, а человек так себе. Когда он изшколы ушел, мы не огорчились.

А вот с Валерой я дала маху: парень родился, вырос и училсяв Москве и с Шустовым никак встречаться не мог, разве что совершенно случайно.

— Допустим, Шустов знал Святозарова, — морща нос,сказала Женька, — Но ведь это не объясняет, с какой стати он людей убил.

— А ты подумай, может, и ответ найдешь, — хмыкнулая. — После убийства Холмогорского менты весь район и даже областьперекрыли. Подозрительных граждан задерживали, машины обыскивали…

— Хочешь сказать, Бороднянский с дружками Холмогорскогоубил?

— Не только Холмогорского, но еще и сторожа. Похитиликартины и деньги.