Мы выбрались к березе, и у нас возник вопрос: «Что делатьдальше?» Я предлагала спрятаться и наблюдать за дорогой, Женька согласилась сомной, но посоветовала для начала проверить остров. Вдруг они уже там? Светаетсейчас рано… Мы направились в глубь острова, осмотр .много времени не занял,под навесом ничего не изменилось, а вот маскировочная сетка исчезла, посевыбыли уничтожены. Может, из-за этого местность выглядела как-то неприютно.

— Не похоже, чтоб здесь кто-то был, — сказалаподружка, оглядываясь.

Внезапно физиономия ее приобрела выражение, котороепоявляется у человека в момент озарения свыше. — Надо было взятьверевку, — пробормотала она.

— Зачем?

— Эта штуковина… как ее… подъемник. Помнишь, какие тамбревна?

Мужик в случае необходимости запросто спустится и подниметсябез подручных средств.

— И что?

— Анфиса, тащить сюда лопату, чтоб награбленное в землюзарыть, довольно затруднительно, а ну как на прохожего нарвешься, а без лопатыклад не спрячешь.

— Ты хочешь сказать, они оставили его в подъемнике?

— Ну… туда вряд ли кто полезет, потому что будутрассуждать, как ты: это опасно, раз опоры сгнили…

— Но ведь действительно опасно…

— Конечно. Возможно, тогда у них просто не было выхода.Идем скорее…

— Куда идем? Веревки у нас все равно нет, так чтоспуститься мы не сможем.

— Давай хоть посмотрим.

Разубеждать Женьку смысла не было. Мы пошли к подъемнику, ипервое, что увидели, подойдя к нему, это веревку, она была привязана кжелезному кольцу, вбитому в верхнее бревно. Веревка спускалась до самого дна итихо покачивалась.

Я испуганно огляделась и потянула Женьку за руку.

— Они здесь, — пискнула я, и тут что-то обрушилосьна мой затылок.

Колени подогнулись, и я упала, в последний миг увидевудивленное Женькино лицо.

Беспамятство мое длилось недолго, всего несколько мгновений,потому что, когда я открыла глаза, Женька как раз шлепалась рядом со мной.

Потом я услышала женский голос, чуть повернула голову иувидела Лидию Артуровну Бороднянскую с внушительного вида поленом в руках,точнее сказать, с внушительной частью бревна. Одета дама была в спортивныйчерный костюм, выражение лица у нее было решительное и даже злорадное. Тут надподъемником возникла макушка, а затем и голова писателя. Он легко выбрался,подмигнул мне и стал вытягивать веревку. Так как он прилагал к этому немалыеусилия, стало ясно: на том конце веревки что-то есть.

На том конце веревки оказалась спортивная сумка, длинная,темно-синего цвета с белыми полосками и явно новая.

— Ну, вот и все, — сказал Владислав Петрович. —Я вижу, вы обе уже пришли в себя… — Тут я взглянула на Женьку и убедилась, чтотак оно и есть. — Теперь вам необходимо спуститься вниз. Веревку мы вам,конечно, оставить не сможем, но как-нибудь выберетесь, дамы вы шустрые. Итак,Евгения Петровна, прошу.

Женька поднялась, и Бороднянская ткнула ее в спину поленом,подталкивая к подъемнику. Писатель шагнул ко мне, схватил за плечи, и в горломне уперлось острие ножа.

— Побыстрее, если не хотите, чтобы ваша подругалишилась глаза…

— Или языка, — злобно хихикнула Бороднянская.

Женька пожала плечами, вздохнула и приготовилась спускаться.

— У нас мало времени, поживее, — торопилписатель, — не то придется отправить Анфису Львовну на скоростном лифтеголовой вперед.

Такая перспектива пришлась мне не по вкусу, и я оченьнадеялась, что Женька постарается и спустится быстро. Бороднянский и еголиповая супруга таращили глаза на Женьку, и я тоже. По этой причине на то, чтотворится вокруг, никто не обращал внимания. Но я-то понятно, а вотБороднянскому следовало быть внимательнее.

В кустах послышался шорох, а потом раздались два негромкиххлопка, сначала один, потом второй. Бороднянский внезапно ослабил свою хватку,качнулся и бухнулся мне под ноги, а вслед за ним упала и его мадам. Женькаробко выглянула из подъемника и выбралась на грешную землю, а я увидела Валеру,который шел к нам с пистолетом в руках с длинным-предлинным стволом. Как японяла, ствол был таким из-за глушителя.

Валера счастливо улыбался и, смеясь, сказал:

— Какая встреча…

— Ты очень вовремя, — затарахтела Женька, —мне жуть как не хотелось туда спускаться. Я же в отличие от нее радоваться неспешила.

— Бороднянский еще куда ни шло, а вот женщину зачемзастрелили?

— Ну… знаете, Анфиса Львовна, ей бы при любом раскладене повезло.

Шустов не стал бы с ней делиться. Где-нибудь в болоте подороге от-. сюда мадам бы скончалась.

Валера подхватил сумку, и Женька тоже перестала радоваться,должно быть, дошло до дурищи, что благородные рыцари так себя не ведут.

— Мы здесь вообще ни при чем, — кашлянув, сказалаона.

— Конечно, — вздохнул Валера. — Знаете, мнеочень жаль, но я не могу оставить вас в живых. Мне нужно время, чтобы смыться.

— Значит, дядюшка ваш был соучастникомограбления? — догадалась я., — И после этого вы хотите, чтоб мыразошлись как в море корабли? — присвистнул он.

— Чтоб я еще хоть раз взглянула на блондина, —горестно пробормотала Женька, и вдруг лицо ее вытянулось, а рот приоткрылся,как будто она вознамерилась заорать. Валера инстинктивно обернулся, и я вместес ним, после чего физиономия у меня тоже вытянулась.

В трех шагах от Валеры каким-то образом возник Зеленыйохотник. Валера еще только приходил в себя, а Зеленый выбил у него из рукоружие и уложил на землю лицом вниз. Причем проделал это с легкостью, что,впрочем, неудивительно при такой-то комплекции.. Вывернув ему руки за спину,лихо щелкнул наручниками и заявил:

— Лежи тихо, падла, не то шею сломаю. Лицо у менявытянулось вторично, потому что говорил Зеленый Ромкиным голосом.

— Никак наш полковник, — обалдела Женька.

— Ага. — Ромка стянул с головы капюшон, а вместе сним и москитную сетку.

— Ромочка, — пискнула я и хотела броситься к немуна шею, но вовремя опомнилась и посмотрела на него довольно сурово. Он тоженахмурился и демонстративно отвернулся.

— Ты это… давно здесь? — полезла Женька к нему свопросами.

— Давно.