Ив кивнул, ощутив, казалось, все благородство поставленнойею цели.

– Должно быть, у вас нет семьи, – решил он.

Виктория, разумеется, не призналась, что покинула мужа,пасынка и сестру с отцом. Он наверняка сочтет ее безумной или развратницей.

– У меня есть сестра. Близнец, – перевела онаразговор на гораздо более интересную тему. Во всяком случае, посторонних обычноразбирало любопытство получше узнать о таком феномене.

– Похожа на вас? – оживился Ив.

– Точная копия.

– Весьма забавно. Она не захотела приехать с вами?

– Нет! – твердо объявила Виктория. – Оназамужем.

Ив понимающе кивнул, хотя, разумеется, понятия не имел, чтона деле все было куда сложнее.

Потом оба надолго замолчали. Виктория глядела на пролетающиемимо фермы, церкви и пустые, не засеянные в этом году поля. Ив знакамиобъяснил, что работать некому – молодые мужчины воюют. Виктория, сочувственнопокачав головой, закурила и налила себе еще кофе.

– Вы курите?

Очевидно, на него это произвело немалое впечатление.Француженки ее круга на такое не отваживались.

– Очень современно, – кивнула Виктория.

Мальчик рассмеялся, хотя она говорила чистую правду, позабывтолько упомянуть, что даже для Нью-Йорка это было чересчур «современно».

Они проехали через Мондидье, потом через Санли и прибыли в Реймсуже после полуночи. Кофе и еда давно закончились, вдалеке раздавалась пушечнаяканонада, звучавшая все громче по мере их приближения. Иногда в симфонию боявступал отчетливый треск пулеметных очередей.

– Не стоит долго здесь задерживаться, – нервно пробормоталИв, озираясь, но они были уже почти в Шалонена-Марне и через несколько минутпоказался военный госпиталь. Виктория велела парнишке остановиться. Вокругцарила суматоха: санитары вносили и выносили носилки, то там, то здесь стоялигруппы людей в окровавленных фартуках. Медсестры спешили помочь раненым илиумирающим. Иву явно было не по себе, а Виктория беспомощно взирала напроисходящее, чувствуя, что вся ее жизнь отныне перевернулась. В душе еенарастало возбуждение.

Она принялась спрашивать у попадавшихся навстречу людей,есть ли здесь кто из Красного Креста, но все, улыбаясь, проходили мимо, хотядевушка была уверена, что они знают английский. Ив сказал, что должен ехать, иВиктория смирилась. В конце концов она не нанимала его в проводники. Он махнулрукой на прощание, и Виктория едва успела поблагодарить его, как машинаотъехала: очевидно, парнишка желал как можно скорее убраться отсюда. Стоило ливинить его?

И что делать ей?

Деловито копошившиеся люди напоминали ей муравьев. Кое-ктопосматривал на нее с недоумением. Виктория выглядела такой чистенькой ихоленой, словно явилась из другого мира. Наконец, не выдержав неизвестности,она спросила санитара, где найти сестер милосердия.

– Там, – коротко бросил он, показывая куда-то заплечо, и снова взялся за огромный мешок с мусором. Виктория вздрогнула примысли о том, что может оказаться в этом мешке.

Сестрам было не до нее: поступили новые раненые, и никто нехотел тратить время на новенькую.

– Возьмите, – неожиданно велел санитар, бросая ейпередник. – Вы мне нужны. Идите следом.

Он ловко маневрировал между лежавшими на полу носилками,расстояние между которыми не составляло и полуметра, и Виктории приходилосьступать как можно осторожнее, чтобы никого не задеть. Они подошли к палаткепоменьше, служившей операционной. Перед ней лежали на земле десятки несчастных.Кто-то корчился от боли, кто-то тихо стонал, самые везучие были без сознания иничего не ощущали.

– Я не знаю, что делать, – встревожилась Виктория.

Она надеялась, что кто-то встретит ее, объяснит обязанности,доверит водить санитарную машину или выполнять работу, о которой она имелапредставление. Но никто и не собирался ничего ей объяснять. Перед ней лежалилюди, невероятно изуродованные осколками и шрапнелью. Были и обожженные,отравленные фосгеном и хлором. Немцы действовали с крайней жестокостью,уничтожая противников, у которых не было подобного оружия. В расчет непринималось даже то, что во время газовой атаки ветер переменился и погнал газна германские окопы.

Санитар остановился. Виктория мельком услышала, как кто-тоназывал его Дидье. К счастью, он знал английский, но она едва не упала вобморок, когда он велел ей помочь ухаживать за людьми, только что доставленнымииз окопов. Все они стали жертвами газовой атаки; многие временно лишилисьрассудка.

– Постарайтесь сделать для них что можете, – тихосказал он, и Виктория внезапно вспомнила о трупах, плававших вокруг нее послекрушения «Лузитании». Но это… это куда хуже, хотя бедняги все еще живы.

– Они не протянут и ночи. Наглотались газа. Тут ужничего не попишешь.

Мужчина, лежавший у ее ног, изрыгал зеленую слизь, иВиктория вцепилась в руку Дидье.

– Я не сестра, – пробормотала она, подавляяприступ тошноты. Это уж слишком. Она не выдержит. Не стоило приезжатьсюда. – Не могу…

– Я тоже не медик, – резко бросил Дидье, – Ямузыкант… Вы остаетесь или нет?

Это ее испытание. Испытание огнем. Она кичилась тем, чтосама этого хочет, что не похожа на других.

– Если нет, убирайтесь, у меня нет на вас времени. Онпрезрительно смотрел на нее, как на ничтожество, на дилетантку, явившуюся сюда,чтобы потом хвастаться светским приятелям своей отвагой. Санитар словно бросалей вызов, и Виктория кивнула.

– Остаюсь, – хрипло выдавила она и медленноопустилась на колени рядом с ближайшим раненым. Половина его лица представлялакровавую массу, и, хотя кто-то забинтовал раны, доктора, очевидно, сочли егобезнадежным. Возможно, в настоящем госпитале ему оказали бы надлежащую помощь,но полевой просто не был для этого приспособлен.

– Как… как вас зовут? – пробормотал раненый вполубеспамятстве. – Я Марк.

Судя по выговору, он, должно быть, англичанин.

– А я Оливия, – постаралась улыбнуться девушка ивзяла его за руку, пытаясь понять, каким он был до того, как его так зверскиизуродовали.

– Вы американка, – догадался Марк. – Я былтам однажды.

– Из Нью-Йорка, – подтвердила Виктория. Словно этоимело значение…

– Когда вы приехали? – допытывался он, продолжаяцепляться за жизнь, будто сознавал, что, пока говорит с красивой незнакомкой,смерть за ним не придет.

– Только сейчас, – пояснила она, снова чувствуя,как подступает к горлу желчь. В этот момент еще один раненый дернул ее запередник.

– Из Америки… вы давно оттуда? – пробормотал Марк.

– На прошлой неделе… спаслась с «Лузитании»… – едвавыговорила она. Господи, как их много… и воздух содрогается от их рыданий ивоплей.