Мередит загрузила последнюю тарелку в посудомоечную машину иуже хотела обернуться, когда сзади , оказался Мэтт. Она ощутила его присутствиеза мгновение до того, как его руки сжали ее талию и он привлек ; ее к себе.

— Счастлива? — хрипловато спросил он, дотронувшись губами доее виска.

— Очень, — кивнула она, улыбаясь.

— Уже десять. , — Знаю.

Губы Мередит вздрогнули. Она приготовилась к тому, чтонеминуемо должно было последовать… и не ошиблась.

— Моя постель больше твоей. И квартира тоже. Я сейчас жемогу заказать на утро фургон для перевозки мебели.

Глубоко вздохнув, чтобы успокоиться, Мередит повернулась кнему лицом и коснулась ладонью его щеки:

— Я не могу переехать к тебе… пока.

Она ощутила, как под пальцами сжались его челюсти.

— Не можешь или не хочешь?

— Не могу.

Мэтт кивнул, принимая ее ответ, но все же мгновенноотстранился.

— Хотелось бы знать, почему? Сунув руки в карман халата,Мередит отступила и попыталась объяснить:

— Вспомни, лишь на прошлой неделе я стояла рядом с Паркероми публично объявляла, что мы поженимся, как только получу развод. Если я сейчасперееду к тебе, Паркер в глазах людей будет выглядеть последним идиотом, а самая — дурой, которая не может решить, с кем ей остаться, или, еще того хуже,настолько тщеславной и безмозглой, что уходит к мужчине только потому, что онвышел победителем в драке…

Мередит ждала, что Мэтт станет делать — спорить илисоглашаться, но он, присев на стол, продолжал молчать, бесстрастно глядя нанее. Мередит поняла, что он ни в грош не ставит мнение людей, и это делало еетревоги столь незначительными, что она выдвинула еще одну причину:

— Мэтт, я не хотела рассказывать тебе о последствиях прошлойночи, но может случиться так, что меня вызовут на заседание совета директоров ипопросят дать объяснение. Неужели не понимаешь, в каком положении я оказалась?«Бенкрофт»— старинная, уважаемая фирма, совет директоров установил крайнестрогие правила, они и без того не хотели видеть меня президентом. Всегонесколько дней назад на пресс-конференции я заявила, что у нас нет никакихшансов на примирение. Как будет выглядеть, если я всего через несколько днейпереезжаю к тебе? Но это еще не все. Из-за меня затеяна пьяная драка, и если быхозяин вызвал полицию, нас всех арестовали бы. Повезет еще, если советдиректоров не применит ко мне статью о моральном уровне, внесенную в мойконтракт, и не попросит меня подать в отставку.

— Они не посмеют сделать это из-за такой малости! —воскликнул Мэтт с презрением, казалось, ничуть не встревоженный.

— Могут и посмеют.

— На твоем месте, я бы назначил новый совет директоров.

— Хотела бы я последовать твоему совету, — сухо улыбнуласьМередит. — И насколько понимаю, твои директора делают все, что угодно тебе?

Дождавшись его кивка, она вздохнула.

— К сожалению, ни я, ни мой отец не контролируем наш совет.Мало того, что я женщина, я еще и очень молода, и они вовсе не горели желаниемвидеть меня на посту и, о, президента. Неужели не видишь, как я расстроена?

— Ты способный, сведущий администратор, и это все, чтодолжно их волновать. Если они созовут совещание и пригрозят тебя сместить, незащищайся, а нападай. Ты не торгуешь наркотиками, не управляешь публичным домоми всего-навсего присутствовала при драке.

— Именно это ты и сказал бы им? Насчет наркотиков ипубличного дома?

— Нет, — покачал он головой. — Я послал бы их в задницу.

Мередит неожиданно фыркнула, представив лица директоров,вздумай она последовать совету мужа.

— Надеюсь, это несерьезно? — осведомилась она, видя, чтоМэтт, кажется, не разделяет ее веселья.

— Совершенно серьезно. Конечно, необязательно выражатьсятакими словами, можно и помягче, но смысл в том, что нельзя прожить жизнь,угождая всем. Чем больше будешь стараться, тем сильнее они будут давить лишьдля того, чтобы иметь удовольствие видеть, как ты пляшешь под их дудку.

Мередит знала, что он прав, но только не в этихобстоятельствах. Прежде всего, ей совершенно не хотелось навлекать на себя гневсовета, во-вторых, она пыталась использовать свое положение, чтобы выиграть вовремени. Она любила Мэтта, но он еще оставался для нее совершенно незнакомымчеловеком. Мередит не была готова связать с ним жизнь. Нет, только когда онабудет твердо уверена, что тот рай, который он обещал ей, действительносуществует. Но по выражению лица Мэтта она с ужасом почувствовала, что ондогадывается о ее мотивах. И следующие слова подтвердили это подозрение:

— Раньше или позже, Мередит, тебе придется рискнуть иполностью мне довериться. Иначе получается, что ты обманываешь меня и себя.Нельзя стоять на обочине жизни и делать маленькие ставки на исход борьбы. Либоты бросаешься в омут вниз головой и рискуешь всем, чтобы сыграть по-крупному,либо лучше вообще не играть. Но кто не играет, тот не выигрывает.

Мередит подумала, что, с одной стороны, это весьмапривлекательная, а с другой — ужасающая философия, гораздо более подходящаяему, чем ей.

— Как насчет компромисса? — предложила она с неотразимойулыбкой.

— Почему бы мне действительно не нырнуть… только не в омут,а на мелководье и остаться там, пока не привыкну?

После нескольких мгновений напряженного молчания Мэтткивнул.

— И надолго?

— Не очень.

— А пока ты мучишься размышлениями, как глубоко осмелишьсязайти, что прикажешь делать мне? Ждать, терзаться и гадать, не сумеет ли твойпапочка снова убедить тебя бросить мужа и поскорее подать на развод?

— У меня достаточно мужества, чтобы выстоять против отца,независимо от того, станет ли он на нашу точку зрения или нет, — вскинулась онатак свирепо, что Мэтт даже улыбнулся. — Меня волнует другое — согласишься ли тыпойти ему навстречу и помириться, если, конечно, он все поймет? Ради меня!

Она ожидала, что Мэтт согласится, но совсем забыла, каксильна его ненависть. Он покачал головой:

— Сначала нам нужно свести счеты, и условия буду ставить я.

— Он очень болен, Мэтт, — предостерегла Мередит, охваченнаяужасным предчувствием беды. — И не перенесет удара.

— Попытаюсь не забывать об этом, — коротко бросил Мэтт, новзгляд его тут же смягчился: