– Очень характерный для нее поступок. Ленастарательно обходила в разговоре то, что касалось американской поездки. Мнеправду рассказала лишь потому, что Света проболталась. Или, может, слабинудала, устала все в себе держать, вот хоть со мной поделилась. Она же понимала,что я ей друг, причем верный. А потом, наверное, испугалась своей откровенностии снова меня из своей жизни отодвинула.

– Давайте восстановим события, – тихопопросила я. – Вы не видели Свету три дня?

– Верно.

– Не забеспокоились?

– Да нет, такое ведь уже случалось, –пояснила председательница клуба. – Вот если бы Светочки дольше не было, ябы встревожилась.

– А потом позвонили из больницы?

– Да.

– Как вы попали в квартиру?

– В сумочке Лены ключи лежали.

– И вам их дали?

Анна кивнула:

– Знаете, в клинике опасались, что телоневостребованным останется. Они там чуть от радости не запрыгали, когда меняувидели. Грустно это. Бедная Лена…

– Из квартиры ничего не пропало?

Кошкина мягко улыбнулась.

– А что тут брать?

– Мне кажется, стало меньше полотен, –пробормотала я, – вон пустые места, светлые квадраты на обоях и гвозди.

– Правильно, – согласиласьКошкина, – Света их с собой в Америку увезла.

У меня закружилась голова. Каким образомсоседка Нюры и Мани могла видеть вчера поздно вечером старух со Светланой?Причем получается, что девушка улетала с бабками в США. Просто бред!

Лену сбила машина? Что-то слишком многосмертей случилось в последнее время с людьми, которые некогда были знакомы другс другом, а потом перестали общаться. Вера выпрыгнула из окна. Вскоре послеразъезда с мачехой у Веры началась шизофрения, сгубившая девушку. Ладно, в принципе,объяснимо, хоть в этой истории полно вопросов, на которые нет ответа.

Теперь вспомним об Алле. Та вроде жиласпокойно, даже вышла замуж. И вдруг погибла в авиакатастрофе. Что ж, возможно.Но тут опять куча вопросов, основной из которых звучит так: почему Нюра и Манясолгали? Отчего не ответили честно на мой вопрос, где Алла? Сказали бы, что онавместе с супругом снимает жилье у Выгузовой, бывшей бухгалтерши НИИисторических проблем, и все. По какой причине потребовалось скрывать этот факт?Что в нем порочащего? Тысячи москвичей не имеют собственной жилплощади и, нежелая обитать вместе со старшими родственниками, преспокойно арендуют чужиеквартиры.

Поехали дальше. Света улетела три дня назад,взяв картины. Но вчера ее видели!

Фу, у меня уже голова идет кругом!

– Может, чайку глотнете? – заботливопредложила Анна. – А то вы побледнели что-то.

– Спасибо, – согласилась я, –внезапно голова разболелась.

Мы переместились на кухню, где мирно болталвключенный телевизор. Очевидно, Кошкина принадлежит к огромной армии пассивныхзрителей. Такие люди, войдя в помещение, моментально тычут пальцем в пульт иначинают заниматься делами либо отдыхать под аккомпанемент телебормотания.Подобным лицам все равно, о чем вещают с экрана. Шоу, репортажи или интервьюслужат фоном. Иногда какой-нибудь эпизод притягивает взор, но в основном теликисполняет роль шумовой и зрительной завесы, этакой жвачки для зрения и слуха.

– Вам с сахаром? – поинтересоваласьАнна. – Лена покупала коричневый, тростниковый, он на леденец похож.

– Давайте попробую, – кивнула я имашинально глянула на мерцающий экран.

На серо-голубом фоне плясали красные языкипламени.

«Взрыв бытового газа произошел вчера околосеми часов вечера по адресу Большая Педагогическая улица дом тринадцатьквартира восемнадцать…» – равнодушным голосом вещал корреспондент.

Отчего-то адрес показался мне знакомым.

«В момент взрыва в квартире находились тричеловека. Хозяин сдавал жилплощадь в аренду, – тараторил журналист, –и пока мы не сумели раздобыть необходимую информацию. Жильцы отправлены вожоговый центр, их жизнь вне опасности, но врачи пока не пускают к ним дажеследователя. Со стороны соседей жалоб на съемщиков не поступало».

Камера отъехала в сторону, появилосьизображение толстой зареванной бабы.

– Витька, алкаш, – зашмыгала онаносом, – вечно сброд пускал, таких, как сам, и ничего. А тут впервыенормальных жильцов нашел, и вон чего! Обычная семья, только поселились… Мужвоенный, жена вроде в журнале каком-то писала, еще сестра у ней больная и ребенок.Вот жуть! Небось плита сломалась, газ потек, они и не заметили. Хорошо, сами непогибли… А нас без жилья оставили! Наша квартира внизу, все залито. Кто ремонтделать станет? Витька-пьяница? Он-то рад, вон журналистов сколько понаехало, иВитька со всех папа… бапа… папарацци денег стребовал. Вот сукин сын!

На секунду я онемела и оглохла. Витька-алкаш?В нашем доме, где сейчас идет ремонт квартиры, живет как раз такой – готовый навсе ради бутылки. Так это же он и есть!

Совсем недавно, когда я, забыв о том, что временнопроживаю в Подмосковье, машинально прикатила в родной двор, Витек, хихикая,рассказал о визите очередного папарацци, дядечки хлипкой наружности, одетого вкостюм и обвешанного фотоаппаратурой. Сначала Витька не словил мышей и навопрос журналиста: «А куда перебралась на время писательница Тараканова?» –честно ответил, что не знает. Но пару минут спустя до пьяницы дошло, что онможет заработать на ящик пива, и предприимчивый ханурик заголосил: «Слышь,корреспондент, гони баксы, получишь адресок. Вспомнил я, куда Вилканаправилась. Большая Педагогическая улица, дом тринадцать, квартиравосемнадцать». Я еще тогда Витьку спросила, чей же адрес он дал корреспонденту?А он весело расхохотался: «Дык свой. Я у жены тут живу, а мои хоромы сдаем».

И вот сейчас телевизор демонстрирует то, чтоосталось от апартаментов ханурика.

Это совпадение или…

– Вам совсем плохо? – долетел до меня какбудто издалека голос Анны Кошкиной. – Эй, что произошло?

Я вздрогнула, невидимая шапка, нахлобученнаяневесть кем на голову, исчезла.

«Вы смотрели обозрение криминальных событий запрошедшую неделю», – прозвучало из телевизора. Потом по экрану запрыгалидети, одетые в карнавальные костюмы – настало время рекламной паузы.

– Мне нужна помощь, – пробормоталая. – Хорошо бы запросить паспортный контроль, узнать, когда старухи иСвета пересекли границу. И еще, где сейчас Илья Каменев? Ищут ливысокопоставленные родители Кирилла Долгова своего сына?