Учитывая все вышесказанное, Михаил пошел наобман, вернее, на некоторую недоговоренность: в документах, поданных вконсульство, не было упоминания о проблемах со здоровьем у Светы. Ситуациявыглядела так: дочь известного российского художника, чьи картины с огромнымуспехом демонстрируются в США, едет в Нью-Йорк по приглашению галерейщикаПопова, дабы провести выставку-аукцион полотен господина Арбузова. Летитдевушка одна, в Москве остается ее мать. С собой Светлана имеет двадцатьхолстов отца, официально разрешенных к вывозу российской стороной…

Услыхав об этих планах, Анна испугалась:

– Как же Света одна сумеет добраться за океан?

Лена улыбнулась:

– В Москве я ее посажу в самолет, а вНью-Йорке прямо у трапа будет стоять Михаил.

– Вдруг она испугается замкнутого пространстваавиалайнера? – не успокаивалась Кошкина.

– Все в порядке, – закивала Лена, –перед взлетом Света примет лекарство и мирно заснет, Миша отлично продумалплан.

– И когда намечен отъезд девочки?

– Уже через неделю! – обрадованновоскликнула Лена. – Я сейчас постепенно готовлю Свету, объясняю ей, почемуне могу сопровождать в Нью-Йорк.

– Боюсь, Свете не понять аргументов просложности с визой и про махинации со страховкой, – вздохнула Анна.

– Естественно, ей никто о них и нескажет, – пожала плечами Лена. – Мы нашли аргументы для нее: вАмерике умеют лечить ее болезнь, Светлана пройдет курс, а потом спокойнозакончит школу. А на два билета у мамы денег нет, поэтому надо отправитьсяодной, дядя Миша хороший, он поможет. Светочка послушна, аккуратна, приветлива,у нас все получится. И я верю в американскую медицину!

– Не страшно тебе, – поежиласьАнна, – отпускать Светку невесть куда?

Лена выпрямилась:

– Можешь считать меня плохой матерью, но нет!Я испробовала все, что можно, в России. У нас такими больными занимаютсясчитаные специалисты, а там научные центры. Миша передал в клинику вседокументы Светы и получил ответ: возможность исправить ситуацию есть, стволовыеклетки открыли новое направление в медицине. Я должна бороться за дочь. Славабогу, теперь есть деньги, со Светочкой отправятся картины. Знаешь, сколько заних можно выручить?

– Нет, – ошарашенно ответила Анна.

– Я и сама пока не в курсе, – быстросказала Лена и отвела глаза.

И тут Кошкина сообразила: мазня, развешаннаяпо стенам квартиры, бесценна. Уж, наверное, Попов не дурак, если зазывает ксебе Свету и даже берется устроить лечение девушки. Майкл давно сталамериканцем, он умеет просчитывать успех.

– Ты лучше никому об истинной стоимостинаследия Жени не рассказывай, – предостерегла Анна.

– А мне не с кем откровенничать, –спокойно парировала Лена, – тебе рассказала лишь по одной причине: считаюблизкой подругой, волнующейся о Свете. Кстати, ни разу не сказала тебе спасибоза все сделанное для моей дочери.

– Ой, да ладно… – зарделась Кошкина. –Хотя правильно, я очень люблю Свету.

– Она поправится! – с безумной надеждойвоскликнула Лена. – Вернется через некоторое время совсем нормальной!

– Хорошо бы так, – протянула Анна.

– Ты не веришь в успех?

– Верю. Вот только…

– Ну что еще? – быстро перейдя почти котчаянию, спросила Лена.

– Просто удивляюсь, – вздохнула Кошкина.

– Чему?

– Американцы обязательно устраивают всемжелающим получить визу собеседование, – пояснила Анна. – Конечно,Света вполне адаптирована, мы к ней привыкли и считаем вполне нормальной. Но,извини, Лена, не хочу обижать, пойми правильно, только… Одним словом, оченьстранно, что консульские работники не заметили некоторых особенностей Светы.Она ведь по виду взрослая девушка, а по поведению и реакциям ребенок. Милый,солнечный, радостный, но… десятилетка. Каким же образом Света ухитрилась пройтисобеседование?

Лена взмахнула руками:

– Ах, ты про это… Понимаешь, получилось все,как в кино. Просто фильм про Джеймса Бонда. Один родственник помог. Настоящийлицедей! Хоть и не заканчивал театральный вуз, а сто очков вперед любомудипломированному актеру даст. Не буду загружать тебя подробностями, скажутолько одно: вместо Светы ходил в консульство он.

– И никто не заподозрил подмены?

– Нет.

– Почему?

Лена улыбнулась:

– Американцы, несмотря на все свои мерыбезопасности, наивны, словно дети. Света сначала прошла некий обязательный дляпосетителей контроль, мы ей велели молчать, она и не раскрывала рта. Потомтехнический работник усадил ее в приемной. И тут я звякнула ей на мобильный, иСвета воскликнула, как я ее научила: «Ой, я унесла с собой документы на машину,мама беспокоится, к ней ГАИ подъехало, мне нужно выйти на минуту!» Еевыпустили. Она на глазах у служащего, которому было велено ждатьпосетительницу, села в автомобиль с тонированными стеклами, а через минуту вернуласьв консульство. Только это была уже не Света – из машины вышел наш добрыйпомощник, загримированный под мою дочь.

– Я и предположить не могла, что ты способнана подобное, – потрясенно воскликнула Анна. – Как не побоялась? Вдругбы вас разоблачили?

– Но ведь этого не случилось, –прошептала Лена. – У тебя, Анечка, нет детей, поэтому ты не сможешь понятьженщину, которая хочет спасти своего ребенка. А я на все пойду ради достиженияцели!

– И что же было дальше? – поторопила явнезапно замолчавшую Анну.

Кошкина пожала плечами:

– Больше мы не виделись. И вот мне вдругпозвонили из больницы, спросили: «Кем вам приходится Елена Опушкова? Онаскончалась». Конечно, я помчалась в клинику и там узнала некоторые подробности.Лену туда доставила «Скорая помощь» – она попала под машину. Тот, кто сбил ее,уехал прочь с места происшествия. Дорога, где случилось несчастье, малолюдная,жертву наезда нашли не сразу. Лена умерла во время транспортировки в больницу.В ее сумочке обнаружили паспорт, кошелек с небольшой суммой денег и записнуюкнижку, абсолютно чистую, новую. В ней имелась лишь одна запись: Анна Кошкина.Я оказалась в тяжелой ситуации: подруг Лены не знаю, а ведь предстоят скорбныепроцедуры – похороны, поминки…

– Значит, Света улетела в США дня два-триназад? – уточнила я.

– Думаю, да, – кивнула Кошкина.

– Лена не позвала вас проводить Свету? –удивилась я.

Анна развела руками: