– Абсолютно, – кивнула я.

Кошкина вытащила сигареты.

– Ну… попытаюсь объяснить, хотя сама знаю ситуациюне слишком подробно. Ладно, давайте по порядку…

Светочку очень любят в клубе «Мур». Несмотряна сложности с ее умственным развитием, девушка она очень добрая, ласковая иисполнительная. Анна ценила Свету за умение справиться с любой кошкой и засолнечный характер – Светочка была всем всегда довольна. Естественно, Анназнала о проблемах девушки, но, если не обращать внимание на внешность Светланыи представлять себе, что имеешь дело с десятилетним ребенком, то все кажетсявполне нормальным. Кошкина тесно общалась с Леной, бывала у той в гостях, хотяотношения двух женщин нельзя назвать дружбой. Лена не знакомилапредседательницу кошачьего клуба со своими приятельницами и не приглашала насобственные дни рождения, зато на праздниках Светочки Анна бывала дорогойгостьей.

Месяцев шесть назад Света прибежала в «Мур»страшно взбудораженная и сказала Ане:

– У меня теперь есть секрет!

– Здорово, – кивнула Кошкина. –Самый настоящий?

– Ага, – зашептала девушка, – мамавелела молчать. Никому ни словечка не говорить!

– Мамочку надо слушать, – согласиласьАня.

Света прикусила нижнюю губу и приняласьстарательно расчесывать свалявшуюся шерстку очередного перса, доставленного в«Мур» нерадивыми хозяевами. Некоторое время умственно отсталая девушка молчаорудовала щетками, потом не выдержала:

– Но ведь ты моя подруга!

– Конечно, – кивнула Анна.

– Значит, тебе можно рассказать, –сделала вывод Света. – В Америке есть институт, там людям уколы делают итаблетки дают, а у них от этого мозг растет и умнеет. Люди потом школу заканчиваюти даже университет. Я поеду в Нью-Йорк и тоже стану сообразительной, как мама.Вот!

Анна на секунду разозлилась. Ну кому пришла вголову мысль тешить недоразвитую девушку несбыточными надеждами?

– По-моему, лучше оставаться в Москве, –осторожно закончила она разговор, – здесь все тебя любят.

Света закивала, но до конца рабочего днябеспрестанно мучила «подругу» вопросами про неведомую Америку.

В конце концов Кошкина не выдержала и сказала:

– Лена дома? Давно я у вас в гостях не была.

Света закивала:

– Пошли скорей, а то Гарри соскучился.

Лена приняла кошатницу вежливо. Поболтавполчасика о пустяках, Анна спросила у нее:

– У Светы появились новые друзья?

– Нет, – удивилась Лена. – А почемуты вдруг так решила?

– Она сегодня безостановочно твердит окаком-то институте в Америке, где ей дадут таблеток, от которых умрастет, – вздохнула Анна. – Надо найти человека, внушающего Светочкеглупости, и пресечь их общение.

Лена опустила глаза в чашку.

– Это я, – тихо ответила она.

– Что ты? – оторопела Анна.

– Я рассказала ей про Америку, –вздохнула хозяйка. – Майкл уверяет, что возможность имеется, хотя… Ох, яне знаю!

– Немедленно объясни суть! – потребовалаКошкина.

Очевидно, Лена была крайне взволнована, потомучто она не стала, как всегда, отмалчиваться, а неожиданно откровенно изложиласовершенно святочную историю…

Очень давно у Лены имелся муж, отец Светы,художник по имени Евгений Арбузов – совершенно одержимый творчеством человек,безостановочно малевавший полотна. Картины Жени никому в Советской стране былине нужны, в них если и имелась сюжетная композиция, то до невероятностистранная, не понятная ни зрителям, ни тем более официальной критике. Взять хотябы холст, на котором изображалось огромное яйцо из никелированной стали, –верхушка овала была разорвана, и оттуда вылетали вороны с человеческими ногамии мордами медведей, а в нижней части полотна имелся красный круг, в центрекоторого белела обнаженная женская фигура с циферблатом вместо живота.Называлось произведение «Хронос наплевал на детей своих». Можно представить,какую бурю негативных эмоций вызвало желание Жени выставить эту мазню навыставке. Его не подпустили даже к порогу зала, где заседала отборочнаякомиссия.

Евгений не был бойцом, особых материальныхблаг он не жаждал, мечтал лишь об одном – чтобы ему дали возможность спокойнозаниматься живописью. Поэтому никаких истерик в правлении Союза художников Женяне закатывал, приходил домой с работы и становился к мольберту. Работал оночень быстро, а потом просто развешивал картины дома. После кончины мужа у Леныосталось очень много его работ – на стенах не было пустого места, да еще частьхолстов просто стояла в чулане.

Шли годы, Лена вышла замуж за Романа Опушковаи прожила вполне счастливо несколько лет. Леночка была отличной женой и добройженщиной, она не бросила после кончины второго мужа свою приемную дочь Веру,заботилась о девочке, как могла. Вот только картины Жени снять со стенотказывалась.

– Никто же не предлагает их ножом порезать ина помойку снести, – говорил в свое время Опушков, – давай просто вчулане устроим. Обои везде сменим, поклеим светлые, а то прямо в депрессию отэтих картинок тянет.

Но более чем неконфликтная Лена в споре оработах первого мужа проявляла невесть откуда взявшееся ослиное упрямство.

– Нет, – категорично отвечала она, –Женя перед смертью просил его картины не трогать!

Роман злился, но сломить упорство жены не мог.Один раз Опушков воскликнул:

– Выбирай: либо я, либо мазня!

Лена, не моргнув глазом, ответила:

– Раз так стоит вопрос, то сомнений нет.Собирайся и уезжай к себе.

– Значит, ты любишь его до сих пор, –встрепенулся Роман.

– Он мертв, – тихо ответила Лена, –не надо ревновать. А картины – мои талисманы. Перед смертью Женя просил их состен никогда не снимать. Вот прямо взял меня за руки и велел: «Поклянись, чтоне тронешь холсты! Имей в виду, рано или поздно они принесут тебе счастье».

Можно посмеяться над позицией Лены, котораябыла полностью уверена в правоте слов своего первого мужа, только женщина ниразу не покусилась на его произведения. Верила ли она в обещанное счастье? Одновремя, наверное, да. А потом, после кончины и второго мужа, Опушкова, надеждана веселую, безбедную жизнь начала таять.

Но не зря люди говорят, что истинная веравсегда вознаграждается. Лена таки дождалась чуда.