— В отеле «Бель-Эйр». Я только что прилетела изНью-Йорка.

Что ж, по крайней мере Тайрин Догерти жила в одном из лучшихотелей города. Это тоже говорило в ее пользу, и Куп окончательно решился.

— Я живу сравнительно недалеко, — сказал он. —Может быть, вы приедете ко мне? Вам это удобно?

— Большое спасибо, мистер Уинслоу, мне этоудобно, — ответила Тайрин. — Не беспокойтесь, я не отниму у вас многовремени.

Ей нужно было только увидеться с ним лицом к лицу.

Хотя бы один раз. И еще — показать ему письмо матери.

Через четверть часа она уже звонила ему от главных ворот, иКуп нажал кнопку, включая открывавшую створки автоматику. Когда Тайрин Догертипредстала перед взором Купа, он понял, что не ошибся в своих предположениях:она была высока ростом, светловолоса и очень хорошо сложена. На вид ей былотридцать с небольшим (впоследствии он узнал, что ей уже исполнилось тридцатьдевять). Лицо Тайрин было миловидным, почти красивым. Купу даже показалось, чтоони уже когда-то встречались, но он никак не мог припомнить — где и при какихобстоятельствах. Одета она была очень хорошо — у нее был вкус и чувство стиля.

Куп спросил, чем она занимается, и, услышав, что онадизайнер, похвалил себя за проницательность.

Он вышел встречать ее к дверям. Поднявшись на крыльцо,Тайрин улыбнулась и обменялась с ним крепким рукопожатием.

— Спасибо, что согласились встретиться со мной, —сказала она. — Мне ужасно не хотелось вас беспокоить, но… дело, котороепривело меня к вам, должно быть улажено раз и навсегда. Собственно говоря, ядавно собиралась написать вам, но все откладывала…

— Понятно. Кстати, что вы делаете в Калифорнии? —поинтересовался Куп, жестом приглашая гостью пройти в библиотеку. Он дажепредложил ей бокал вина, но Тайрин отказалась, сказав, что предпочла бы стаканводы, так как на улице очень жарко.

— Что я делаю в Калифорнии? — переспросилаона. — Честно говоря, я сама еще не знаю. В Нью-Йорке у меня былодизайнерское бюро — я занималась разработкой моделей одежды. Недавно я егопродала и решила перебраться в Лос-Анджелес. Мне всегда хотелось моделировать ишить костюмы для кино, но, боюсь, с моей стороны это была слишком смелая идея.В любом случае мне хотелось бы сначала оглядеться.

«И встретиться с тобой», — добавила она мысленно.

— Вы, очевидно, не замужем? — предположил Куп,вручая ей стакан с минеральной водой. Стакан был из его любимого набора.Буквально на днях он с возмущением обнаружил, что именно эти стаканы Паломаиспользует, чтобы поливать комнатные растения.

— Разведена, — ответила Тайрин. — Яразвелась, продала свой бизнес, потом умерла моя мать — и все это случилось втечение двух месяцев. Судьба освободила меня сразу от всего, что привязываломеня к Нью-Йорку, к прошлой жизни, и я решила, что это — возможность попробоватьначать все сначала. Как бы там ни было, сейчас я действительно совершенносвободна и могу делать, что захочу; я только еще не решила, нравится мне этоили, наоборот, отчаянно пугает.

Но, говоря это, она улыбнулась. Тайрин Догерти отнюдь небыла похожа на женщин, которых легко испугать. Держалась она, во всяком случае,достаточно уверенно.

— Вы упомянули о каком-то письме, — сказал Куп иусмехнулся. — Неужели кто-то оставил мне наследство? В кои-то веки…

Тайрин тоже улыбнулась:

— Боюсь, я вас разочарую. — Она достала письмо ипротянула Купу.

Письмо оказалось довольно длинным. Читая его. Куп несколькораз поднимал голову, чтобы бросить быстрый взгляд на свою гостью. Когда оннаконец закончил, то долго молчал, глядя на нее и не зная, что сказать. Чтонужно этой женщине, почему она появилась здесь именно сейчас? Если это шантаж,с него хватит и Шарлей.

— Что вы от меня хотите? — спросил он жестко.Тайрин рассчитывала на совсем другую реакцию.

— Абсолютно ничего. Я только хотела встретиться с вами.Хотя бы один раз. Кроме того, я надеялась, что вам, возможно, будет… интересно.Интересно повидаться со мной. Я понимаю ваши чувства. Для меня это тоже былсамый настоящий шок. Дело в том, что мама никогда ничего мне не говорила. Янашла это письмо уже после ее смерти — она сама так захотела. Мой… отец умермного лет назад.

Мне кажется, он тоже ни о чем не догадывался.

— Надеюсь, что нет, — мрачно кивнул Куп. Он еще недо конца пришел в себя, но когда Тайрин сказала, что ей ничего от него ненужно. Куп испытал заметное облегчение. Он был склонен ей поверить. Тайринказалась ему человеком достаточно открытым и честным, неспособным напритворство и ложь. Она даже понравилась ему. Если бы не ее возраст, он,пожалуй, мог бы даже заинтересоваться ею, но в свои тридцать с лишним Тайринбыла для него старовата.

— Я думаю, для него это не имело бы большогозначения, — покачала головой Тайрин. — Он всегда был очень добр комне и завещал мне свое состояние. Других детей у него не было… и даже если онзнал или догадывался о чем-то, то никак этого не показывал. Отец был оченьпорядочным и добрым человеком.

— Что ж, вам повезло, — сказал Куп, пристальноглядя на нее. — Внезапно ему стало понятно, почему лицо Тайрин показалосьему таким знакомым. Она была похожа на него самого, и это сходство не былослучайным. В письме говорилось, что мать Тайрин Догерти когда-то встречалась сКупом. Она тоже была актрисой и познакомилась с ним в Лондоне, где они вместеснимались. Их роман был непродолжительным. Съемки закончились, и Джейн Эксменвернулась в Чикаго. Там она обнаружила, что беременна, но Купу об этом сообщатьне стала. В письме говорилось, что она слишком плохо его знала и не хотела«навязываться», как она выразилась. Купу это показалось странным — обычноженщины, которые от него беременели, вели себя прямо противоположным образом.Как бы там ни было, Джейн Эксмен сохранила ребенка, но и ничего ему не сказала.Вскоре она вышла замуж, а еще через какое-то время у нее родилась дочь. И сноваДжейн никому ничего не сказала.

Лишь в своем посмертном письме она призналась дочери, чточеловек, которого она всю жизнь звала «папой», не был ее родным отцом. Еенастоящим отцом был Купер Уинслоу.

И вот теперь он и его взрослая дочь сидели в библиотеке ивнимательно смотрели друг на друга. Куп чувствовал себя весьма неуютно. Всюжизнь он считал, что у него нет никаких детей, и вдруг их оказалось сразу двое:эта тридцатидевятилетняя привлекательная женщина и еще не рожденный младенец,которого носила в своем чреве Шарлей. Для человека, который терпеть не могдетей, это был настоящий шок. К счастью, Тайрин выросла без него и давно уже небыла ребенком. Взрослая, самостоятельная, респектабельная женщина. Лишь внешнеесходство указывало на их родство.

— Как выглядела ваша мать? — спросил Куп. — Увас есть ее фотография?

Ему вдруг стало любопытно, сумеет ли он припомнить эту ДжейнЭксмен или нет.