Они появились совершенно неожиданно. Только что внизу небыло никого – и вдруг…

По узкой полоске заросшей низкой и мягкой травой землишагали вереницей с дюжину карликов, чьи макушки достигали пояса взрослогочеловека. Они выглядели обычными людьми, только очень маленькими – Сварог виделс балкона, как их босые ноги приминали траву, что призракам вовсенесвойственно, – но и в самом деле казались странно белыми: белые, какчистый снег, лица, ступни и руки, словно светившиеся собственным тусклымсиянием балахоны, белоснежные (но не седые!) волосы и даже зрачки круглых глазкакие-то беловатые…

Самые обычные безбородые лица – одни мужчины, ни женщин, нидетей… Сварог смотрел во все глаза, придвинувшись вплотную к перилам, пачкаязастарелой пылью пышное королевское одеяние, затаив дыхание.

Они не лили слезы и не смеялись, их личики были застывшими,сосредоточенными, невероятно серьезными. Так ни разу и не рассмеявшись, непроронив ни слезинки, они медленно, очень медленно прошествовали внизу,скрылись за углом здания…

Расслышав совсем рядом чей-то вздох, Сварог порывистообернулся, нашаривая рукоять широкого кинжала. И убрал руку с пояса,увидев в полумраке Арталетту – в коротком синем платье с траурной белой лентойна плече, с уложенными в сложную дворянскую прическу волосами. Должно быть, онастояла здесь довольно давно. Все еще смотрела вслед исчезнувшим Белым Карликам.Потом сказала тихо:

– Они не смеялись и не плакали…

– И что это означает? – спросил Сварог, уже сам смутнодогадавшись, каким будет ответ.

– Они не знают, чего в нем было больше – хорошего илидурного. По легендам, такое редко случается – люди обычно или явные злодеи, илиоткровенные добряки…

– Как сказать, как сказать… – пробормотал Сварог. – Невсе так просто… Почему вы отказались сесть за королевский стол, герцогиня?

– Потому что там для меня нет места, – сказала она,гордо вскинув черноволосую головку. – Потому что дочь я незаконная, амилостей ваших вроде бы не удостоилась…

Она вновь напомнила Сварогу Делию – быть может, и не былоособого внешнего сходства, но поворот головы, голос, стать…

Даже чуточку жутко стало, и он сделал над собой усилие,чтобы избавиться от этого наваждения.

– Вы, наверное, меня ненавидите? – вдруг спросилаАрталетта.

– За что, господи? – искренне удивился Сварог.

– За ту историю…

– Бросьте, – сказал Сварог решительно. – Это были,строго говоря, вовсе и не вы. Я сам выдернул у вас из-за уха эту чертовубулавку, неужели не помните?

– Все равно, – упрямо сказала девушка. – Меняучили монахи… Нечистой силе не так-то просто овладеть человеком, если нет лазейки.А в моем случае такая лазейка была. Я ей завидовала, понимаете? Никак нельзясказать, что ненавидела или даже недолюбливала, – но я ей завидовала,долго, упорно, чуть ли не каждодневно. Она была законная. Все принадлежало ей.А мое положение было хоть и почетным, но все же специфическим – прижитая настороне байстрючка, с которой хватит и полковничьего мундира… – Она стояларядом, касаясь Сварога плечом, печальная и прекрасная. – Завидовала,завидовала… пока оно не нашло эту самую лазейку… И погубила ее в конце концов.

– Вот это вы бросьте, Арталетта, – сказал Сварогсерьезно. – Все, что произошло из-за этой чертовой булавки, никоим образомне повлияло на… Тут другие причины. Но это уже моя боль, моя собственная. Мояболь, моя месть, мое упущение…

– Вы ее любили?

– Наверное, нет, – сказал Сварог. – Вряд ли.Возможно, у меня просто-напросто не хватило времени, чтобы успело что-то такоеродиться… Нет. Но мне от этого не легче. – Он осторожненько повернулдевушку лицом к себе. – Бога ради, не думайте, что я к вам отношусь плохо.Я дал слово вашему отцу вас беречь, хотя и без этого обещания сделал бы то жесамое…

Боже, как она была красива и загадочна в полумраке, какпохожа сейчас на Делию… Пальцы сами коснулись тонкого бархата, под которымтаилось нежное, упругое тело.

Арталетта не отстранилась, впервые попыталась улыбнуться:

– А вы не забыли, что с некоторых пор стали моим братом?

– Названым, сестричка, названым, – сказал онхрипло. – А это совсем другое, здешние законы даже позволяют названымбратьям жениться на названых сестрах…

– Надеюсь, вы не собираетесь делать мне предложение? –Она улыбалась почти весело. – Я ведь довольно грубое и дерзкое существо,мушкетерский полковник…

– Вы в первую очередь прекрасны, как фея, – сказалСварог искренне.

Он и сам не понимал, что с ним творится, но чувствовалпростоту и естественность происходящего. Балкон, ночь, загадочные темные глазадевушки, до ужаса похожей на Делию, ничуть не пытавшейся уклониться от объятий…

Она не сопротивлялась, когда Сварог притянул ее вплотную,закинула голову, медленно прикрыла глаза и подставила губы. Возможно, впроисходящем и было нечто сумасшедшее, но вот противоестественного не было никапли…

У него так и не возникло ощущения, что ему уступают, –а это прибавило дерзости и нежности. Руки Арталетты сомкнулись у него на шее,поцелуй был долгим, как его путь из бесприютных бродяг в короли, совсем близкос грохотом лопнул и рассыпался мириадами алых искр очередной фейерверк, имерцающее красное сияние добавило в происходящее нереальности.

Сварог шел за ней по дворцовым коридорам, как во сне,чувствуя себя бездумным и легким, проходил мимо застывших гвардейцев, словномимо пустого места. Дверь ее спальни тихо захлопнулась, щелкнул засов – и онивцепились друг в друга по-настоящему, как будто ища поддержки и опоры в этомчертовом мире, жестоком ко всем без разбора. Бархат вспорхнул невесомымоблачком, едва слышно скрипнула постель, от долгих поцелуев перехватывалодыхание, кто первым взял на себя все, так и осталось непонятным, но это уже неимело никакого значения – двое слились в единое целое так, словно это былонавсегда, тяжелое дыхание смешалось, и бедолага Сварог, нечаянный король,впервые за много дней избавился от забот…

За окном звонко лопались шипящие фейерверки.

Проснувшись утром, довольно рано, он не почувствовал нистыда, ни раскаяния. А почему, собственно? Взрослые люди вправе поступать так,как им нравится, в особенности если не нарушают никаких законов и не ущемляюткаких-либо третьих лиц… Он долго разглядывал мозаичный потолок, на которомпосреди дикого леса вскачь неслись за упитанным здоровенным кабаном бесшабашныеохотники в зеленых плащах и кожаных каталанах, упрямо склонившие рогатины.Покосился на Арталетту – она безмятежно посапывала, разбросав по смятойбелоснежной подушке черные спутанные локоны, лицо ее казалось спокойным идовольным, вряд ли ей снилось что-то плохое. Вот только из-под сбившейся спрежнего места подушки предательски выглядывала «чертова флейта», громадныйчетырехствольный пистолет, излюбленный путешественниками, поскольку однимзалпом мог при удаче скосить с полдюжины нападающих. То-то ночью Сварогу что-томешало, твердое, большое и непонятное… В раскрытом ящике золоченого ночногостолика виднелась рукоять еще одного пистолета, двуствольного, а совсем рядом спостелью, только руку протянуть, стоял меч без ножен с эмблемой СинихМушкетеров на эфесе. «Бедная девочка, – подумал он сочувственно. –Натерпелась страху и неизвестности…»