Да, и эти девицы… Приятного мало: одну злодейски умчали изотчего дома в карете без окон, другую… ай-яй-яй, однако…

Сварог горестно вздохнул, старательно почесал в затылке, изовсех сил пытаясь отыскать смягчающие обстоятельства – не для окружающего мира,а для своей слабо зудевшей совести. Ну, в конце концов… В конце-то концов, нашгерцог обирал не бедных старушек на большой дороге, не у ребенка последнююконфетку отнимал. Многие из тех, кого он облегчил, сами в грехах по уши…

То же и с девицами. Юные, конечно, но все же не малолетние,уже вполне созревшие для, так сказать, фривольного с ними общения. Никакойпедофилии, а это кое-что да значит… Что ж поделать, если этот развратник иворюга необходим державе? Иногда у королей просто-напросто нет выбора,приходится, зажав нос и натянув перчатки, работать с тем, что есть… Решено,милуем… Уже помиловали.

Поигрывая пером в тяжелой золотой оправе, сохраняя на лицебеззаботность и безразличие, он наблюдал, как в Рубиновый зал входят господавоеначальники: все три маршала, в том числе маршал гвардии (и каждый горделиводержит пресловутый маршальский жезл, довольно-таки увесистое полено в синейэмали с золотыми лилиями, скрещенными мечами и королевской короной), полдюжиныгенералов, из них четверо гвардейские (и каждый постукивает по полугенеральским эспантоном, коротенькой пикой, увенчанной гербом), и два десяткаполковников, на три четверти гвардейцы (у этих в руках не было ничего,поскольку полковникам не полагалось никаких таких таскальных знаков отличия).Будь это цивильные сановники, пришлось бы поломать голову над тем, как ихразместить – одному по чину и титулам полагается стул со спинкой иподлокотниками, другому – только со спинкой, третьему и вовсе достаточнотабурета (между прочим, девять разновидностей мебели используется в такихслучаях). С военными гораздо проще – и маршалу, и полковнику полагаетсяодинаковый стул…

Правда, как легко догадаться, своя иерархия существует издесь – маршалы горделиво разместились в первом ряду, за ними сидели генералы,ну, а полковникам, как легко догадаться, достался арьергард. Покарассаживались, кое-кто из них украдкой озирался: покойный король никогда неприглашал сюда военных. И потому многие из них даже и не подозревали онекоторых архитектурных излишествах, коими зал был снабжен…

Строго говоря, название было неофициальное, по документамзал проходил как «покои малых приемов номер одиннадцать». Но опытные обитателии завсегдатаи дворца именовали его Рубиновым, поскольку небрежное употреблениев разговоре именно этого слова автоматически означало принадлежность к имеющимдоступ и знающим некие секреты. А все дело было в том, что восемьдесят летназад тогдашняя королева, застигнутая в этом самом зале своим венценосным супругомв довольно пикантной ситуации с участием некоего гвардейца, столь порывистовскочила с дивана, что зацепилась за его гнутую ручку своим знаменитымрубиновым ожерельем, застежка лопнула, и все сорок два камня оказались на полу.Король тогда, поднапрягшись, с ходу родил историческую фразу: «Рубины – лакеям,а этим двум – крепость!» Игравшие роль загонщиков лакеи дружно считали этуфразу прямо-таки гениальной, хотя у парочки прелюбодеев, конечно же, былодругое мнение…

Некоторое время Сварог тянул многозначительную паузу – есливовсе уж откровенно, испытывая при этом совершенно детское удовольствие: редкослучается, чтобы майор ВДВ получил вдруг возможность распоряжаться кучеймаршалов и генералов (пусть даже дело происходило не на Земле, а в некоем параллельномпространстве). Потом, отложив перо, обвел присутствующих орлиным королевскимвзором и сказал:

– Господа мои, вы военные люди, и я буду краток. Господинначальник Главного штаба (самый старый маршал ответил почтительным наклонениемголовы), господин маршал гвардии (тот же жест), господин начальник Штабагвардии (генерал дряхлого возраста наклонил голову ниже всех)! Делом, радикоторого я вас позвал, предстоит в первую очередь заняться именно вам. Моякоролевская воля такова: вы обязаны в кратчайшие сроки разработать планбыстрого занятия войсками всех Вольных Маноров.

Он внимательно следил за выражением лиц. Видел, какфизиономии практически всех полковников и генералов помоложе осветились этакойхищной радостью, вполне естественной для энергичных карьеристов, отчетливосознававших, какими выгодами может для них обернуться маленький победоносныйпоход. И глупо было бы их за это упрекать – военные для того и существуют,чтобы воевать, да к тому же расти по службе… Кому и на кой ляд нужен лейтенант,не мечтающий стать хотя бы полковником?

Плохо только – и Сварог, как человек сугубо военный, этознал прекрасно, – что иные субъекты, достигшие высоких чинов, с некоегомомента начинают бояться войны. Потому что при неудачном обороте дел потерятьможно гораздо больше, чем приобрести…

Судя по всему, именно такие мысли и обуревали тех, к кому онобратился в первую очередь. На лицах кое-кого из высших начальников отразилсяне просто испуг – ужас. Господин начальник Главного штаба даже вскочил наревматические ноги – и так, стоя навытяжку, возгласил:

– Государь, это невозможно!

– Я не ослышался, милейший? – спросил Сварогхладнокровно. – Если мне слух не изменяет, вы употребили то самое слово,которое ни один уважающий себя монарх не может выслушать спокойно… Что это заслово такое «невозможно»? Я что, отдал вам приказ пешим строем маршировать доИнбер Колбта по морю?!

Про себя он ликовал – все прошло даже глаже, чемзамышлялось, они сами лезли в мышеловку, – но, понятное дело, грознонахмурил брови, показывая всем своим видом, насколько он рассержен.

– Собственно, я неудачно выразился… – промямлил маршал,сообразив, что перегнул палку. – То есть возможно, конечно, но…

– Но – что? – недобро и громко спросил Сварог.

– Государь, – поспешил прийти на помощь незадачливомуколлеге маршал гвардии. – Господин маршал несомненно имел в видусложившуюся к сегодняшнему дню политическую практику…

– Час от часу не легче, – сказал Сварог. –По-моему вы, господа, судя по вашим мундирам, военные? С какой стативоенные начинают рассуждать о политике?

Маршал гвардии, не поднимаясь и словно бы даже с некоторымпокровительством в голосе, продолжал:

– Видите ли, государь, существует пусть и не оформленноекаким-то писаным соглашением, но тем не менее словесно утвержденное всемиучастниками Виглафского Ковенанта правило: Вольные Маноры не должныподвергаться полному занятию войсками держав, участвующих в…

– Вы умеете считать? – холодно прервал Сварог. –Виглафский Ковенант состоит из восьми держав: Хелльстад, Ронеро, Глан, Харлан,Снольдер, Горрот, Лоран и Шаган. Королем первых трех я имею честь быть. Триголоса. У меня есть также некоторые средства воздействия на Великого герцогаХарланского. Даже если все остальные державы выступят единым фронтом, в чемлично я сомневаюсь, в любом случае голоса разделятся поровну… Проделайте в умете же расчеты, они несложные…