– Для любезностей, Мрак, для любезностей! – Онавзлетела повыше, чтобы разглядеть меня за спиной верзилы Дойла. – Что,теперь я недостойна чести общаться с принцессой напрямую?

Я позвала ее, и рука Галена судорожно дернулась.

– Ты отлично знаешь, почему Гален не хочет приближатьсяк тебе и твоим сородичам.

– А ты приклеена к своему зеленому рыцарю? Вы стали сним одной плотью, и ты не можешь оставить его даже на минутку, чтобы подойти комне?

Она склонила голову набок, и я разглядела ее светлые глаза.Она даже не пыталась скрыть свою злость. Я видела ее в этой короне тысячу раз,и бриллианты никогда не сверкали так ярко. Только тут я поняла, что свет вокругбыл ярче, чем обычно, близко к яркости электрического освещения.

– Она на нас и не смотрит! Потолок ее интересует многобольше, чем наш двор.

Я моргнула и снова посмотрела на парящую в воздухе королеву.

– Прошу прощения, королева Нисевин, сияние твоей короныслепит мне глаза. Я не раз восхищалась твоей красотой, но сегодня ты особеннопритягиваешь взгляд. И я вдруг поняла, что свет в коридорах наконец сталдостаточно ярким, чтобы по достоинству осветить тебя и твой наряд.

– Красивые слова, принцесса Мередит, но пустые. Лестьне смоет оскорбление, которое ты нанесла мне и моему двору.

Я не понимала, о чем она говорит. Неужели я так устала, чтоупустила что-то важное? Потому что я на самом деле устала, все тело ломило, какбывает после проведенного на ногах дня или когда день выдался слишкомнасыщенным. Я не представляла, который шел час. В волшебной стране нет часов.Когда-то их не было потому, что время внутри холмов текло иначе, чем снаружи. Асейчас – потому, что оно текло совершенно так же. Часы запретили, чтобы они ненапоминали об утраченной магии.

– Какое оскорбление нанесли твоему двору? –спросил Дойл.

– Нет, Мрак, нас оскорбила она, с ней мы и будем говорить. –Крылья у нее были точно как у ночной бабочки, но двигались по-другому, особеннокогда она злилась. Они жужжали и сливались в размытое пятно, когда онапролетела мимо Дойла, направляясь ко мне.

Гален отпрянул так резко, что я чуть не упала. Он машинальноменя поддержал, но из-за этого движения оказался ближе к зависшей в воздухе фееи замер на месте, лишив и меня возможности двигаться.

Нисевин зашипела, оскалив острейшие зубки, и метнуласьвперед. Наверное, она хотела всего лишь приземлиться мне на плечо, но Холодпоставил руку у нее на пути. Ударить ее он не пытался, но ее стражасреагировала, бросившись на выручку своей королеве. Они устремились к намрадужным вихрем – вихрем с ручками, умеющими щипать, и зубками, умеющимикусаться.

Гален заорал, выбросил вверх руку и развернулся, закрываяменя своим телом. Он попытался бежать, но споткнулся и упал, повалив и меня. Яоказалась внизу, но он успел подставить руку, так что рухнул на меня не всемвесом. В ноздри ударил густой запах смятой и порванной листвы. Я открыла глазаи обнаружила, что почти закопана в листья. На миг я решила, что мы с Галеномкуда-то перенеслись, но тут мои пальцы нащупали под листьями каменный пол. Яподняла голову и увидела, что вокруг нас по-прежнему стоят стражи. Зелень в мгновениеока выросла прямо из камня.

Гален навис надо мной, прикрывая меня собственным телом. Онвесь напрягся в ожидании удара. Удара, которого не последовало. Я извернуласьпосмотреть ему в лицо. Гален крепко зажмурился: он обрек себя на то, чегобоялся больше всего на свете, чтобы защитить меня. Зелени и цветов он еще невидел, зато их видели все остальные.

Нисевин шипела:

– Злые сидхе, злые, злые. Бы их заколдовали!!

– Интересно, – оценил Дойл, – оченьинтересно.

– Впечатляюще, – согласился Готорн, – но чьяэто работа?

– Галена, – ответил Никка.

Гален начал оживать. Он открыл глаза, тут же наполнившиесяизумлением при виде растительности, заполонившей коридор.

– Я этого не делал!

– Делал, – с полной уверенностью сказалНикка, – еще как делал.

Гален приподнялся, опираясь на руку, и принял полусидячееположение. Он оглядел коридор, и увиденное его, похоже, потрясло. Я села и тожепосмотрела по сторонам.

Небольшой коридор перед моей комнатой весь зарос цветами.Крылатые феи и эльфы забирались внутрь цветков, катались по лепесткам,перемазывались в пыльце. Они вели себя как кошки, добравшиеся до валерьянки.

Королева фей порхала в воздухе, почти не подвластная зовуцветов. С ней осталась лишь крохотная горстка крылатых воинов. Все остальныесдались на милость цветам Галена. Это было колдовство, это я могла уразуметь,но в остальном я была так же растеряна, как и Гален.

– Только у Галена еще не проявлялись новые силы. –Холод ткнул острием меча в качающийся бутон.

– Да-а, – протянул Дойл, оглядывая цветы и опьяненныхфей-крошек, – они определенно проявились. – Он усмехнулся, зубыблеснули на темном лице. – Если так пойдет дальше, он сможет околдовыватьлюдей, а потом и сидхе, целыми армиями. Я и забыл, что когда-то у нас был такойприятный способ выигрывать битвы.

– Ну вот, – укоризненно сказал голос из-за нашихспин, – оставишь вас на минутку, и вы уже сад разбили!

Рис вернулся, выпроводив полицейских из холма. Никкаобъяснил ему, в чем дело. Рис ухмыльнулся Галену:

– И как это называть, рука цветов?

– Это не рука власти, – возразил Никка, – этоумение, магический навык.

– В смысле – вроде стряпни или вышивания? –поинтересовался Рис.

Никка не поддержал его шутку.

– Нет, это близко к тому, как Мистраль вызывает грозу.Это создание, осуществление.

Рис присвистнул.

– Создание чего-то из ничего. Неблагим такое давненьконе удавалось.

Гален дотронулся до одного из самых крупных бутонов, тотраскрылся, и на ладонь Галена выпала крошечная фея. Гален подпрыгнул какукушенный, но маленькую фигурку не выронил. Малышка была одета в короткоекоричневое платьице, она лежала на ладони Галена, медленно помахиваякоричневыми с красно-кремовым рисунком крыльями. Она была крошкой даже померкам фей. В ладони Галена она помещалась во весь рост и еще оставалось место.Она растянулась у него на руке с блаженной улыбкой, глаза закатились. С ног доголовы покрытая черной пыльцой облюбованного ею цветка, она была не то чтопьяна – она вырубилась, ушла в нирвану.

Гален выглядел все более и более озадаченным. Он посмотрелна Дойла, протянув к нему руку с малышкой.

– Для тех бедолаг, кому еще не стукнуло ста лет,объясните, что, во имя Дану, здесь творится? Намеренно я этого не делал, потомучто вообще не знал, что такое можно сделать. А если я не знал, что такоевозможно, то как я это сделал? Магия требует воли и ясного осознания цели.