Горецкий сослался на комиссара Леру, и это имя открыло емувсе двери. Полицейский инспектор, коротышка с торчащими вперед беличьимизубами, проводил Аркадия Петровича и его спутников в номер убитой.

В номере все было перевернуто вверх дном. Труп еще неувезли, и русские господа сообщили полиции, что убитая мадам Ленуар на самомделе русская по имени Агния Мезенцева.

Впрочем, опознать Агнию Львовну было непросто.

За время, прошедшее после того, как Мезенцева покинулапансион, она изменилась до неузнаваемости. Ее лицо было изрезано, рукипокрывали многочисленные ожоги. Рот был заткнут кляпом, сделанным изгостиничного полотенца.

– Перед смертью ее пытали! – с гордостью сообщилинспектор русским господам и без того очевидный факт. – Кроме того, вномере произвели обыск.

– Скажите, господин инспектор, – осведомилсяГорецкий, закончив осмотр номера, – не было ли в номере куклы?

– Куклы? – переспросил полицейский, сделавшись ещебольше похожим на удивленную белку. – Нет, мосье, никакой куклы! Это ведьвзрослая дама. И вообще, в номере не было почти никаких вещей!

– И еще один вопрос. Кто обнаружил труп?

– Вот эта девушка. – Инспектор показал на плачущуюв углу горничную. – Мои люди пытались допросить ее, но она только рыдает! Отнее как от свидетеля никакого толку!

Горецкий подошел к горничной, подал ей носовой платок, помогвытереть слезы. Девушка еще раз всхлипнула и затихла. Тогда Аркадий Петровичприступил к расспросам:

– Это вы, милочка, нашли тело?

– Да… – Девушка снова залилась слезами. – Этотакой ужас! Я постучала в номер, она не отозвалась, и я толкнула дверь… Яникогда в жизни не видела ничего подобного! Нет, я немедленно уволюсь изгостиницы и уеду из Парижа обратно в деревню! У нас в деревне ничего подобного небывает… – И горничная снова затряслась от рыданий.

– А из каких вы мест, милочка?

– Из Оверни… – проговорила горничная, и лицо еепосветлело. – У нас так хорошо!

– Сейчас, наверное, там цветут яблони… –мечтательно произнес Горецкий.

– О да, мосье! Это так красиво… я никогда не покинулабы деревню, если бы не нужно было заработать на приданое. Мы с Жаном хотимпожениться…

– Это прекрасно, милочка! – одобрилГорецкий. – А зачем, собственно, вы зашли в этот номер?..

– Я хотела сообщить мадам Ленуар, что выполнила еепоручение!

– Поручение? – переспросил Горецкий. – Какоепоручение?

– Очень странное поручение, мосье! – Горничнаяокруглила красные от слез глаза. – Мадам Ленуар попросила меня сходить напочту и отправить посылку до востребования…

– Посылку? – поощрительно повторилГорецкий. – Какую посылку?

– Обыкновенную, мосье… картонную коробку, чуть побольшеобувной…

– Вот как! А куда же вы отправили эту посылку?

– Тоже в Париж, мосье! Только в другое почтовоеотделение, в Латинском квартале, возле аббатства Клюни…

– Ага! – с интересом произнес АркадийПетрович. – А кому же адресована эта посылка?

– Вот это самое странное! – Горничная понизилаголос: – Мадам Ленуар отправила посылку до востребования… самой себе!

Выйдя со своими спутниками на улицу, Горецкий проговорил:

– Корреспонденция внутри Парижа обрабатывается втечение дня. Значит, посылка мадам Ленуар… или мадемуазель Мезенцевой, если вамугодно, придет в почтовое отделение к завтрашнему утру. Почта в Парижеоткрывается в восемь часов, так что к этому времени нам нужно быть на месте.

– Но зачем? – удивленно переспросил Серж. –Мадам Ленуар мертва, за посылкой никто не явится, а нам чужую почту не выдадут…

– Посмотрим-посмотрим… – неопределенно протянулГорецкий.

На следующее утро с самого открытия в почтовом отделениивозле аббатства Клюни было довольно людно.

За высоким бюро пожилой француз с густой седой шевелюрой идлинными усами что-то писал на листке почтовой бумаги. В углу негромкопереговаривались между собой двое рослых молодчиков в поношенных пальто инадвинутых на самые глаза кепи – то ли мелкие уличные торговцы, то ли грузчикис Северного вокзала.

Заходили и другие посетители – кто отправить телеграмму, ктокупить конверт или марку, кто проверить номер лотерейного билета.

Время приближалось к девяти.

Старик за бюро скомкал и выбросил очередной листок – видимо,написанное снова его не удовлетворило.

Дверь снова открылась, и в почтовую контору вошла пожилаядама в длинном бархатном саке и черной шали, почти полностью закрывающей лицо.Подойдя к конторке служителя, она негромким, слегка простуженным голосомпроговорила:

– Мосье, моя фамилия Ленуар. Нет ли для меня посылки?

– Ленуар? – переспросил почтовый служащий,перебирая карточки. – Ленуар, Ленуар… да, вот, мадам, на ваше имя пришлапосылка… попрошу вас расписаться…

Пока пожилая дама расписывалась в квитанции, служащий встал,взял со стеллажа легкую картонную коробку и подал ее посетительнице.

Дама прижала коробку к груди и направилась к выходу.

Однако не успела она дойти до двери, как навстречу ейподнялся седоусый старик, неожиданно утративший интерес к своему письму.

– Мадам Ленуар? – осведомился он, взяв пожилуюдаму за локоть удивительно твердой для своего возраста рукой.

– Да, я мадам Ленуар, – раздраженно ответила дама,безуспешно пытаясь вырвать руку. – А вот кто вы, мосье, я не знаю!Позвольте мне пройти, я спешу…

– Ну да, разумеется, вы очень спешите! –насмешливо проговорил старик, даже не думая отпустить локоть женщины. –Ведь вас, наверное, отпустили с того света ненадолго!..

– Что вы такое говорите? – возмущенно воскликнуладама. – Вы, должно быть, сумасшедший! Я вызову полицию…

– Я вполне нормален, мадам! И полицию вы не вызовите!Ведь настоящая мадам Ленуар уже почти сутки, как умерла, точнее – убита… и убилиее вы! Ну-ка дайте мне эту коробку, посмотрим, что в ней!

Но пожилая дама и не подумала отдать посылку. Она резкорванулась, освободив наконец свою руку, и тут же выдернула из рукава своегосака опасную бритву с перламутровой ручкой. Взмахнув этой бритвой, она почтипопала по горлу старика… но он с неожиданной ловкостью успел отстраниться, адвое молодчиков, разговаривавших в углу – то ли уличные торговцы, то лигрузчики, – уже подоспели ему на помощь, выкрутили руки странной дамы иотобрали у нее бритву.

– Господа, что здесь происходит? – возмущеннопроговорил почтовый служащий, поднимаясь из-за стойки. – Я буду вынужденвызвать полицию!