– Ты, паршивый рифмоплет. Ты, жалкий поскребыш. Ты,дерьмо поганое. Ты, зазнавшееся ничто. От меня собрался бежать? От меня ещеникто не убегал. Мы не кончили беседы, ты, комедиант, баранья башка. Я спросилтебя кое о чем при вполне приемлемых условиях. Теперь ты ответишь на моивопросы, но уже в условиях гораздо менее комфортных. Ведь верно, ответишь?

Лютик усердно закивал. Только теперь Риенс улыбнулся. И далзнак. Бард отчаянно взвизгнул, чувствуя, как натягивается веревка, а вывернутыеза спину руки начинают хрустеть в суставах.

– Ах да, ты же не можешь говорить, – отметилРиенс, все еще паскудно усмехаясь. – А больно, верно? Понимаешь, пока чтоя подтягиваю тебя исключительно ради собственного удовольствия. Ужасно люблюсмотреть, как кому-то делают больно. Ну еще малость выше.

Лютик чуть не захлебнулся визгом.

– Довольно, – скомандовал наконец Риенс, подошел кЛютику вплотную и схватил за жабо. – Послушай, петушок. Сейчас я снимузаклинание, чтобы ты смог заговорить. Но ежели попытаешься поднять свой голосоквыше необходимого, пожалеешь.

Он сделал движение рукой, коснулся кольцом щеки поэта, иЛютик почувствовал, как нижняя челюсть, язык и нёбо начинают оживать.

– А теперь, – тихо продолжал Риенс, – я задамтебе несколько вопросов, а ты будешь на них отвечать. Связно, быстро иисчерпывающе. Но если хоть на мгновение замнешься или начнешь заикаться, еслиподашь мне малейший повод усомниться в твоей искренности, то… Посмотри вниз.

Лютик послушался и с ужасом увидел, что к веревке на егощиколотках привязан короткий шнур, другим концом укрепленный на дужке набитогоизвестью ведра.

– Если прикажу подтянуть тебя повыше, – свирепоусмехнулся Риенс, – а с тобой вместе и ведрышко, то вряд ли ты удержишьруки. К тому же сомневаюсь, что после такой процедуры ты сможешь тренькать налютне. Искренне сомневаюсь. Поэтому, думаю, ты заговоришь. Я прав?

Лютик не подтвердил, потому что от страха не мог ни головойпошевелить, ни звука издать. По лицу Риенса было видно, что он и не ожидалподтверждения.

– Я, разумеется, – пояснил он, – тут жеузнаю, говоришь ли ты правду, мгновенно разберусь в любом твоем фортеле, не дамобмануть себя поэтическими вывертами или невнятным бормотанием. Для меня этопустяк, так же как пустяком было парализовать тебя на лестнице. Ну, не будем напраснотерять времени, начнем. Как тебе известно, меня интересует героиня одной изтвоих прелестных балладок, внучка королевы Калантэ из Цинтры. Княжна Цирилла,нежненько именуемая Цири. По сообщениям очевидцев, внучка эта погибла призавоевании города два года назад. Меж тем в балладе ты красочно и волнующеописываешь ее встречу с удивительным, чуть ли не легендарным типом… э…ведьмаком Геральтом, или Геральдом. Отбросив поэтические бредни оПредназначениях и Предначертаниях судьбы, из баллады следует, что девчонкауцелела во время битвы за Цинтру. Это правда?

– Не знаю… – простонал Лютик. – Я всего лишьпоэт! Кое-что слышал, остальное…

– Ну?

– Остальное придумал. Скомбинировал, скомпоновал,разукрасил! Я ничего не знаю! – завыл бард, видя, что Риенс дает знак вонючемудылде, и чувствуя, как сильнее натягивается веревка. – Не вру!

– Факт! – кивнул Риенс. – Не врешь напрямую,я бы почувствовал. Но крутишь, голубок. Ты не придумываешь баллады просто так,без повода, за здорово живешь. А ведьмака-то ты знаешь. Тебя частенько видывалив его обществе. Ну давай, Лютик, выкладывай, если тебе твои суставы дороги.Все, что знаешь.

– Цири, – выдохнул поэт, – была ведьмакупредназначена. Так называемая Дитя-Неожиданность… Вы, наверно, слышали,известная история. Родители поклялись отдать ее ведьмаку…

– Родители собирались отдать ребенка сумасшедшемумутанту? Платному убийце? Врешь, виршеплет! Такие байки можешь бабам петь.

– Так было, клянусь душой моей матери, – прошепталЛютик. – Я знаю из верного источника. Ведьмак…

– Давай о девчонке. Ведьмак меня пока что неинтересует.

– О девчонке я знаю только, что ведьмак ехал за ней вЦинтру, когда началась война. Я его тогда встретил. От меня он услышал о резне,о смерти Калантэ… Выспрашивал о ребенке, о внучке королевы… Но ведь я знал, чтов Цинтре погибли все, в последнем бастионе не осталось ни одной живой души…

– Говори. Поменьше метафор. Побольше фактов!

– Когда ведьмак узнал о падении Цинтры и о резне, онотказался от поездки туда. Мы вместе сбежали на Север. Я расстался с ним вХенгфорсе и с тех пор больше не встречал… А так как в дороге он немного говорилоб этой… Цири, или как ее… и о Предназначении… то я взял и сочинил балладу.Больше ничего не знаю. Клянусь!

Риенс поглядел на него исподлобья.

– А сейчас где этот ведьмак? Наемный убийца чудовищ,романтический резник, обожающий рассуждать о Предназначении?

– Я же говорю, последний раз видел его…

– Знаю, что ты говорил, – прервал Риенс. – Явнимательно слушал тебя. А ты внимательно слушай меня. И точно отвечай на вопросы.А вопрос стоял так: если никто не видел ведьмака Геральта, или Геральда, большегода, то где он скрывается? Где скрывается обычно?

– Не знаю, где это место, – быстро ответилтрубадур. – Не вру, действительно не знаю…

– Не торопись, Лютик, не торопись, – злоусмехнулся Риенс. – Не спеши. Ты хитер, но неосторожен. Так, говоришь, незнаешь, где это? Но бьюсь об заклад, знаешь, что это.

Лютик стиснул зубы. От злости и отчаяния.

– Ну! – Риенс подал знак вонючему. – Гдескрывается твой ведьмак? Как называется это место?

Поэт молчал. Веревка напряглась, болезненно выкручивая руки,ноги оторвались от земли. Лютик взвыл, отрывисто и коротко, потому чтоволшебное кольцо Риенса тут же заставило его онеметь.

– Выше, выше! – Риенс уперся руками в бока. –Знаешь, Лютик, я мог бы с помощью магии прозондировать твой мозг, но этоистощает. Кроме того, я люблю смотреть, как от боли глаза вылезают из орбит. Ноты и без того скажешь.

Лютик знал, что скажет. Шнур, привязанный к щиколоткам,натянулся, наполненное известью ведро со скрежетом передвинулось по глиняномуполу.

– Господин, – вдруг сказал второй верзила, прикрывфонарь попоной и выглянув сквозь щель в дверях свинарника. – Сюда кто-тоидет. Какая-то девка, пожалуй.

– Знаете, что делать, – прошипел Риенс. –Погаси фонарь.