– Неправда ваша, – сказал Донимир из Тройи. –Нету на стеле ее имени. Это мои края, я не раз бывал на Холме и читал выбитыена памятнике имена. Три чародейки там погибли: Трисс Меригольд, Литта Нейд попрозвищу Коралл… Хм… Имя третьей запамятовал…

Рыцарь глянул на чародея Радклиффа, но тот только улыбнулся,не произнеся ни слова.

– Ведьмак, – неожиданно крикнул ШелдонСкаггс, – тот Геральт, Йеннифэров полюбовник, так уж он навроде бы в землегниет. Слыхал я, прибили его гдей-то в Заречье. Убивал он чудовищ, убивал, данаконец нашла коса на камень. Так уж оно повелось, людишки, кто мечом воюет, отмеча и гибнет. Кажному когда-нито да встретится кто получше, и – железяка вбок!

– Не верю. – Стройная воительница скривила бледныегубы, зло сплюнула на землю, с хрустом скрестила на груди покрытые кольчужнойсеткой руки. – Не верю, чтобы Геральт из Ривии мог встретить кого-тосовершеннее себя. Мне довелось видеть, как ведьмак владеет мечом. Он прямо-такинечеловечески быстр…

– Хорошо сказано, – заметил чародейРадклифф. – Нечеловечески. Ведьмаки – мутанты, поэтому скорость ихреакций…

– Не понимаю, о чем вы, милсдарь магик. –Воительница еще презрительнее скривила рот. – Чересчур уж учены вашислова. Я знаю одно: ни один фехтовальщик из тех, кто мне знаком, не сравнится сГеральтом из Ривии, Белым Волком. Поэтому и не верю, чтобы его победили в бою,как пытается нас убедить господин краснолюд.

– Фехтовальщик сразу срать, как врагов увидитрать, – громыхнул Шелдон Скаггс. – Так говорят эльфы.

– Эльфы, – холодно заметил высокий светловолосыйпредставитель Старшего Народа, стоящий рядом с прелестным горностаевымтоком, – не привыкли так грубо выражаться.

– Нет, нет! – запищали из-за зеленых шарфиковдочки комеса Вилиберта. – Ведьмак Геральт не мог погибнуть! Ведьмак нашелпредназначенную ему Цири, а потом чародейку Йеннифэр, и все трое жили долго исчастливо. Правда, маэстро Лютик?

– Так то ж баллада была, мазели, – зевнул жаждущийпива гном, изготовитель скобяных изделий. – Кто ж в балладе правды ищет?Правда – одно, а поэзия – другое. Возьмем хотя бы эту… как ее там, Цирю.Знаменитую Неожиданность. Ее-то господин поэт уж и вовсе из пальца высосал. Какже, бывал я в Цинтре не раз и знаю, что тамошний король и королева в бездетствежили, ни дочки, ни сына у них не было…

– Ложь! – крикнул рыжий мужчина в курточке изтюленьей шкуры, лоб которого был перехвачен клетчатым платком. – Укоролевы Калантэ, Львицы из Цинтры, была дочь Паветта. Они с мужем сгинули вовремя морской бури, пучина морская их поглотила. Обоих.

– Ну вот, сами видите, что не вру! – призвали всехв свидетели скобяные изделия. – Паветтой, а не Цирей звали принцессуЦинтры-то.

– Цирилла, кою звали Цири, была как раз дочкойутонувшей Паветты, – пояснил рыжий. – Внучкой Калантэ. И не принцессаона была, а княжна Цинтры. Она-то и была предназначенным ведьмаку Ребенком-Неожиданностью,ее-то, еще до того, как она родилась, королева пообещала отдать ведьмаку, какпел маэстро Лютик. Но ведьмак не мог ее отыскать и забрать, вот тут уж господинпоэт разминулся с истиной.

– Разминулся, а как же, – вклинился в разговоржилистый юноша, который, судя по одежде, мог быть подмастерьем, готовящимся ксдаче экзамена на мастера. – Ведьмак разминулся со своим Предназначением.Цирилла погибла при осаде Цинтры. Королева Калантэ сначала собственноручноубила княжну, чтобы та живой не досталась нильфгаардцам, а уж потом бросилась сбашни.

– Не так все было, и вовсе не так, – запротестовалрыжий. – Княжну убили во время резни, когда она пыталась убежать изгорода.

– Так или иначе, – крикнули скобяныеизделия, – ведьмак не нашел своей Цириллы! Поэт солгал!

– Но солгал красиво, – сказала эльфка в токе,ластясь к высокому эльфу.

– Дело не в поэзии, а в фактах! – воскликнулподмастерье. – Я говорю, что княжна погибла от руки своей бабки. Каждый,кто был в Цинтре, может это подтвердить!

– А я повторяю: ее убили на улицах, когда онабежала, – упорствовал рыжий. – Я знаю, хоть сам и не из Цинтры. Я былв дружине скеллигского ярла, который поддерживал Цинтру во время войны. КорольЦинтры, Эйст Турсеах, родом, как известно, с островов Скеллиге, а ярлудоводился дядькой. А я в ярловой дружине дрался в Марнадале и в Цинтре, апотом, после поражения, под Содденом…

– Еще один ветеран, – буркнул Шелдон Скаггссобравшимся вокруг него краснолюдам. – Сплошь герои да воины. Эй, людишки!Средь вас есть хоть один, кто б не воевал в Марнадале или под Содденом?

– Напрасно ерничаешь, Скаггс, – осуждающепроговорил высокий эльф, обнимая красотку в токе так, что у других соискателейне оставалось никаких сомнений относительно дальнейшего развитиясобытий. – Я, к примеру, тоже участвовал в той битве.

– Интересно знать, на чьей стороне, – довольногромко шепнул Вилиберт Радклиффу.

– Известно, – продолжал эльф, даже не взглянув накомеса и чародея, – больше ста тысяч бойцов стояло в поле во второй битвеза Содден, из них не меньше тридцати тысяч полегли или были покалечены. Следуетпоблагодарить маэстро Лютика за то, что в одной из баллад он увековечил этотвеликий, но страшный бой. И в словах, и в мелодии его песни я слышал непохвальбу, но предупреждение. Повторяю, хвала и вечная слава вашему поэту забалладу. Она, быть может, позволит в будущем избежать повторения трагедии,которой была эта жестокая и ненужная война.

– Воистину, – сказал комес Вилиберт, с вызовомглядя на эльфа. – Любопытные штучки вы отыскали в балладе, любезнейший.Ненужная война, говорите? Хотели бы избежать трагедии в будущем? Следуетпонимать, что ежели бы нильфгаардцы ударили по нам заново, вы посоветовали быкапитулировать? Покорно принять нильфгаардский хомут на шею?

– Жизнь – бесценный дар, и ее надлежит хранить, –холодно сказал эльф. – Ничто не оправдывает резни и гекатомб, каковымибыли обе битвы за Содден, и проигранная, и выигранная. Обе стоили вам, людям,тысяч жизней. Вы утратили свой гигантский потенциал…