– И меня, – сказал Эркюль Пуаро.

Он внимательно посмотрел на морщинистое лицо АльфредаЭдмундса. Сейчас оно было абсолютно равнодушным. Эркюль Пуаро не сомневался,что напал на верный след.

Мистер Калеб Джонатан жил в Эссексе. После учтивого обменаписьмами Пуаро получил приглашение – почти королевское по форме и стилю –поужинать и остаться на ночь. Пожилой джентльмен был колоритной фигурой. Послепресных блюд Джорджа Мейхью он подействовал на Пуаро словно стакан старогодоброго портвейна.

Где-то около полуночи, смакуя выдержанный ароматный коньяк,мистер Джонатан разговорился. Он оценил дипломатичность Пуаро, который тактичноудерживался от того, чтобы подгонять его, и теперь счел, что настало времяобсудить тему семьи Крейл.

– Наша фирма обслуживала много поколений этой семьи. Я зналЭмиаса Крейла и его отца, Ричарда Крейла, помню даже Эноха Крейла – деда. Всепредки Эмиаса – помещики, которые больше занимались лошадьми, чем человеческимисозданиями. Прекрасно ездили верхом, любили женщин и не очень интересовалисьискусством и политикой. Они пренебрегали политикой. Только жена Ричарда Крейлабыла полна идей. В ней их было больше, чем здравого смысла. Она имелапоэтические и музыкальные способности и неплохо играла на арфе. Немногоболезненная, она все же казалась прекрасной, когда лежала на своей софе; былапоклонницей Кингсли,[1] поэтому и назвала своего сына Эмиасом. Отец, правда,кривился – он считал это имя комичным, но смирился. Эмиас Крейл получил вполной мере двойную наследственность. От своей матери унаследовал артистическийвкус, а от отца – силу, чувство собственника и безжалостный эгоизм. В семьеКрейл все были эгоистами. Ни за что на свете ни один из них не допустил бы инойточки зрения, кроме собственной.

Постукивая пальцами по подлокотнику кресла, старый Джонатанпристально посмотрел на Пуаро.

– Вы меня поправьте, если я ошибаюсь, мсье Пуаро. Мнекажется, вас интересует психология действующих лиц, если можно так выразиться.

Пуаро ответил:

– Это именно то, что составляет для меня наибольший интересво всех случаях, которые я расследовал.

– Понимаю. Так сказать, стремитесь войти в шкуруподозреваемого. Превосходно! Наша фирма обычно никогда не имела клиентов изпреступного мира. Мы не были бы в состоянии вести дело миссис Крейл, даже еслибы профессиональная этика и позволяла это. Зато фирма Мейхью была подходящей.Они наняли Деплича, доказав этим самым в некоторой степени отсутствие фантазии.Деплич был чрезвычайно дорогим и излишне драматичным! Им не хватилосообразительности разобраться в том, что Кэролайн Крейл никогда не будет игратьроль в стиле Деплича. Кэролайн не была романтической героиней.

– А какой же она была, хотел бы я знать? – спросил Пуаро.

– То есть как она дошла до такого поступка? Это вопрос посуществу. Я знал ее, видите ли, до замужества. Звали ее Кэролайн Спелдинг. Этобыло порывистое, несчастное создание. Мать ее осталась смолоду вдовой, иКэролайн очень ее любила. Потом мать вторично вышла замуж, родился еще одинребенок. Это слишком грустно…

– Кэролайн ревновала?

– Чрезвычайно! Тогда и произошел печальной памяти несчастныйслучай. Бедный ребенок, она впоследствии горько раскаивалась в содеянном. Но,как вы знаете, мсье Пуаро, такие вещи порой случаются, когда человек неспособен сдержаться. С возрастом это проходит.

– Что же случилось? – спросил Пуаро.

– Кэролайн ударила свою маленькую сестру по головепресс-папье. Девочка перестала видеть на один глаз, осталась изуродованной навсю жизнь. – Мистер Джонатан вздохнул, затем продолжал: – Представляете, какойэффект произвел бы на процессе вопрос об этом случае? – Он покачал головой. –Это создало бы впечатление, что Кэролайн имела импульсивный, не поддающийсяконтролю характер. Но это неправильно. Совсем неправильно!

Он помолчал и наконец решил рассказать обо всем, что знал:

– Кэролайн Спелдинг часто приезжала в Олдербери. РичардКрейл хорошо к ней относился. Кэролайн была исполнена уважения к миссис Крейл иэтим ей нравилась. Она подружилась с сестрой Эмиаса, Дианой Крейл. Филипп иМередит Блейки – парни из соседнего поместья – часто приходили в Олдербери.Филипп всегда смахивал на маленького бессовестного бесенка, жадного к деньгам.Должен признаться, что этот мальчик мне всегда был неприятен. Но мне сказали,что он хороший рассказчик анекдотов и имеет репутацию преданного друга. Мередитбыл человеком, которого в мое время называли чудаком. Ему нравились растения ибабочки, нравилось наблюдать за птицами и зверями. Изучение природы, как этотеперь называется. Что и говорить, то молодое поколение вызывало разочарованиеу родителей. Ни один из них не увлекался охотой, верховой ездой, рыбной ловлей.Мередит считал, что лучше наблюдать за животными, нежели стрелять в них. Филиппстремился жить в городе. Он взялся за свое ремесло – делать деньги. Диана вышлазамуж за отставного офицера, демобилизованного после войны. А Эмиас – здоровый,красивый и мужественный – вырос и стал ни больше ни меньше – художником! Мнекажется, что Ричард Крейл умер от разочарования.

Между тем Эмиас женился на Кэролайн Спелдинг. Они постоянноссорились, бранились, но все-таки это был брак по любви. Молодожены безумнолюбили друг друга. И это чувство сохранилось надолго, хотя Эмиас, как и все изего семьи, был законченным эгоистом. Он любил Кэролайн, она была ему дорога, ноон с ней никогда не считался. Он делал только то, что ему хотелось. По-моему,он любил ее настолько, насколько мог. Ее место в его душе было вторым послеискусства. Живопись стояла на первом плане. Я уверен, ни одной женщине не былодано потеснить искусство в его сердце. С ним случались приключения, которыеслужили ему стимулом, но он все бросал, когда надоедало. Эмиас не былсентиментальным или романтическим, но и не жил только чувствами. Единственнаяженщина, которая когда-либо что-то для него значила, – это его собственнаяжена. И она, зная об этом, многое ему прощала. Эмиас пускался в погоню залюбовными приключениями, а потом возвращался к ней снова, с новой картиной,которая его оправдывала. Все это так бы и продолжалось, если бы не Эльза Гриер…– Мистер Джонатан покачал головой.

– А что с Эльзой Гриер? – спросил Пуаро.

Мистер Джонатан дал совершенно неожиданный ответ:

– Бедный ребенок! Бедный ребенок!

– Вы так считаете? Таковы ваши чувства по отношению к ней?