— По-моему здесь главным образом хорошо тебе!

Она не ответила и с удивлением устремила на него взглядсвоих больших глаз.

— Милый Кеннет! Да как ты можешь говорить такие ужасныевещи?

— Я тебя знаю, Арлена, — невозмутимо проговорил он, — изнаю, на что ты способна. Редферны — счастливая пара. Тебе действительнонеобходимо внести раздор в их супружескую жизнь?

— Ты несправедлив! Я не понимаю, с чего это ты на менянабросился. Что я такого сделала? Ничего! Разве моя вина, если он…

— Если он что?

Ее ресницы затрепетали и, смутившись, она ответила:

— Ну, если мужчины бегают за мной! Я здесь причем. Их непеределаешь!

— Значит, ты допускаешь, что он ухаживает за тобой?

— Он совершает ошибку!

Она подошла к мужу.

— Послушай, Кеннет, разве ты не знаешь, что я люблю тебяодного?

Она смотрела на него своими восхитительными глазами,окаймленными огромными ресницами, глазами, перед которыми могли устоять лишьнемногие мужчины.

Кеннет Маршалл долго не сводил с нее взгляда. Лицо егооставалось строгим. Спокойным голосом он сказал ей:

— Я ведь тебя хорошо знаю, Арлена…

С южной стороны отеля к пляжу спускались террасы. Там женачиналась тропинка, огибающая по верху обрыва весь юго-западный берег острова.В пяти минутах ходьбы внизу от тропинки вела лестница, спускающаяся квысеченным в скале террасам, значившимся на карте острова под названием«Солнечный карниз». Там, прямо в камне были сделаны углубления в виде ниш судобными сидениями.

После ужина Патрик Редферн с женой присели в одной из этихниш. Ночь была светлая, и лунные отблески играли на воде.

— Какой прекрасный вечер! — воскликнул Патрик. — Правда,Кристина?

— Да.

Ответ был произнесен таким тоном, что ему стало не по себе.Он замолчал, устремив взгляд прямо перед собой.

— Ты знал, что эта женщина будет здесь? — спросила Кристинапосле недолгого молчания.

— Я не понимаю, о чем ты говоришь, — ответил он,повернувшись к ней.

— Ты прекрасно все понимаешь!

— Послушай, Кристина, я не знаю, что с тобой происходит…

Она перебила его, и голос ее чуть задрожал:

— Что со мной происходит? Вернее будет спросить, чтопроисходит с тобой!

— Со мной? Ничего.

— Нет, Патрик. Приехать сюда хотел ты. Ты так меняуговаривал, что я согласилась. Я ведь хотела поехать в Тинтейджел, где… мыпровели наш медовый месяц. Но ты стоял на своем. Ты хотел, чтобы мы приехалисюда…

— А разве это не прелестный уголок?

— Может быть. Но ты хотел приехать сюда, зная, что она будетздесь!

— Она? Кто она?

— Миссис Маршалл!… Ты влюблен в нее!

— Ради бога, Кристина, не говори глупостей! С каких это порты стала разыгрывать сцены ревности?

В его негодовании чувствовалось что-то наигранное,фальшивое.

— Мы были так счастливы, — сказала Кристина.

— Были счастливы? Конечно! Мы и сейчас счастливы! Но нашесчастье долго не продлится, если ты будешь устраивать мне сцены каждый раз,когда мне случится заговорить с какой-либо женщиной!

— Ты же знаешь, что дело не в этом!

— Извини меня, но ты должна понять, что вступив в брак,можно по-прежнему сохранять хорошие отношения с другими людьми. Нельзя же вовсем видеть зло. Если я не могу заговорить с красивой женщиной без того, чтобыты не заключила, что я влюблен в нее, то…

Он не договорил, закончив фразу шутовской дрожью, которой онпостарался придать максимально комический вид.

— Ты влюблен в нее, — коротко сказала Кристина.

— Да не говори ты глупостей! Я с ней едва перебросился паройслов!

— Это ложь.

— Уж не собираешься же ты ревновать меня к любой красивойженщине, которая нам встретится?

— Она не просто красивая женщина!… Она опасная женщина. Язнаю, о чем говорю. Она причинит тебе зло, Патрик. Я умоляю тебя, забудь ее, иуедем отсюда!

— Не будь смешной, Кристина! — воскликнул он. — И давай нессориться, ладно?

— Я и не собираюсь ссориться.

— В таком случае, веди себя, как разумный человек. Ну, нампора идти.

Он встал.

После недолгого колебания, она тоже поднялась.

— Хорошо, пойдем, — ответила она и направилась к лестнице.

Стоящий на нижней платформе Эркюль Пуаро горестно закачалголовой.

Он все слышал. Большинство людей, очутившись свидетелямиинтимного разговора, стараются отойти в сторону, но Эркюль Пуаро былнеподвластен такого рода соображениям.

«К тому же, — объяснял он много позже своему другуГастингсу, — речь ведь шла об убийстве.»

«Но ведь убийство еще не было совершено», — заметил емутогда Гастингс.

«Верно, — признался Пуаро. — Но оно уже было предначертано.»

«Так почему же вы его не предотвратили?»

И Эркюлю Пуаро со вздохом пришлось объяснять, как он ужеодин раз делал это в Египте, что если кто-то задумывает кого-то убить, еготрудно заставить изменить свое решение.

Совесть не мучила Пуаро упреками. Неизбежного не избежать.

Розамунда Дарнли и Кеннет Маршалл сидели на траве на вершинеЧайкиной скалы. Сюда по утрам приходили те отдыхающие, которые искали покоя.

— Здесь чувствуешь себя далекой от всего мира, — сказалаРозамунда. И это очень приятно.

— Да, — ответил Кеннет.

Он лег, приник лицом к земле и вдохнул запах невысокойтравы.

— Хорошо пахнет. Розамунда, вы помните дюны в Шипли?

— Еще бы!

— Отличное было время!

— Да.

— Вы знаете, что вы мало изменились?