Бранд частенько брал в руки кисть и краски, особеннопребывая в очередной затяжной меланхолии, и я, перебирая в памяти один егохолст за другим, вспомнил и его излюбленную технику. Вспомнил также и егожадный интерес к рассказам каждого, кто когда-либо знал Мартина. И хотя самРэндом пока что стиля Бранда не признал, мне было интересно, сколько временипотребуется ему, чтобы все-таки начать думать и в итоге догадаться, куда ведутконцы собираемой Брандом информации. Даже если и не собственная рука нашегобратца направила этот предательский клинок, он, безусловно, принимал во всемэтом самое активное участие и обеспечивал необходимые средства. Я достаточнохорошо знал Рэндома, чтобы понять: он непременно сделает то, что сказал. Непременнопопытается убить Бранда, как только догадается о его связи с этим покушением. Аэто уже совершенно ни к чему.

Не так уж важно теперь, что Бранд, возможно, спас мне жизнь.Я считал, что наши счеты сравнялись, когда я вызволил его из этой чертовой башни.Нет. Вовсе не чувство долга и не сентиментальность заставляли меня искатьспособ, могущий как-то сбить Рэндома с толку или хотя бы задержать его.Следовало признать совершенно хладнокровно: Бранд был мне нужен. Об этом онпозаботился сам. Впрочем, причины, по которым и я спас его, тоже были далеки отальтруистических — как и его собственные, когда он вытаскивал меня из озерапосле автомобильной катастрофы. Он обладал сейчас самым для меня нужным:информацией. Бранд мгновенно понял это и выдавал ее крохотными порциями —обеспечивал себе безопасность.

— Я действительно вижу некоторое сходство, — сказал яРэндому, — и ты, возможно, совершенно прав в своих догадках относительнопроисшедшего...

— Разумеется, прав!

— Но проткнута кинжалом ведь только карта, — сказал я.

— Ну естественно. Я не...

— Следовательно, тот человек, который пытался вызватьего сюда, установил с ним контакт, но не смог убедить его явиться.

— Ну и что? Контакт был установлен, а значит, Мартинбыл достаточно уязвим, чтобы его могли ударить. Враг, возможно, еще оказался всостоянии блокировать его разум и держал Мартина, пока тот истекал кровью.Мальчик совсем не имел практики в обращении с Козырями...

— Может быть, да, а может быть, и нет, — сказал я. —Ллевелла или Мойра, пожалуй, смогут рассказать нам, как много он знал. Но я вото чем: контакт мог быть прерван еще до наступления смерти. Если Мартинунаследовал твои способности к регенерации, он, возможно, и выжил.

— Возможно? Мне нужны не догадки, а ответы!

Я в уме принялся подводить итоги. Я был уверен, что знаюкое-что, чего не знает Рэндом, однако источник моей информации далеко не самыйлучший. Кроме того, промолчать пока что об этом стоило еще и потому, что у меняне было возможности обсудить все с Бенедиктом. С другой стороны, Мартин былсыном Рэндома, а я действительно хотел отвлечь внимание Рэндома от Бранда.

— Знаешь, я кое-что вспомнил на этот счет, — сказал яРэндому.

— Что?

— Сразу после того, как доставили раненого Бранда и мывсе вместе перешли в гостиную... Не помнишь ли ты, когда именно наш разговорперекинулся на Мартина?

— Помню. Ничего нового не всплыло.

— Я мог бы добавить кое-что, но не хотел говорить привсех. Потому что хотел обсудить этот вопрос с тем, кто имеет к немунепосредственное отношение.

— С кем же?

— С Бенедиктом.

— С Бенедиктом? Какое он-то имел отношение к Мартину?

— Не знаю. Именно поэтому я и не хотел пока говорить обэтом. Хотел все уточнить сам. Тем более что мой источник информации егораздражает.

— Продолжай.

— Это Дара. Бенедикт просто из себя выходит, стоит мнеупомянуть ее имя, однако же множество вещей, которые она сообщила мне, на делеоказались правдой — путешествие Джулиана и Джерарда по черной дороге, ихранение, как они жили в Авалоне... Бенедикт подтвердил, что все именно так ибыло.

— А что она говорила о Мартине?

Ну вот! Как тут выкрутиться, не упомянув Бранда?.. Даратогда сказала, что Бранд довольно часто, в течение целого ряда лет, навещалБенедикта в Авалоне. Разница во времени между Амбером и Авалоном такова, чтовесьма похоже — и это только сейчас пришло мне в голову, — что их дружбасовпала с тем периодом, когда Бранд так активно собирал сведения о Мартине. Ая-то все недоумевал, зачем его туда влечет, тем более что они с Бенедиктомникогда особенно не дружили.

— Только то, что у Бенедикта часто бывал в гостяхчеловек по имени Мартин, который, как ей показалось, тоже был из Амбера, —солгал я.

— Когда это было?

— Некоторое время тому назад. Не помню точно.

— Почему же ты мне раньше этого не говорил?

— Ну, во-первых, это такая малость... а во-вторых, тыведь никогда особенно Мартином и не интересовался, верно?

Рэндом покосился на грифона, который пристроился справа отменя, нахохлившись и свесив башку, потом кивнул.

— А теперь вот интересуюсь, — сказал он. — Всеменяется. Если он еще жив, я бы хотел непременно узнать его поближе. Если женет...

— Хорошо, — кивнул я. — Для того чтобы убедиться в томили в другом, нам нужно прежде всего как-то попасть домой. По-моему, мы ужеувидели все, что нам полагалось увидеть, и я бы предпочел на этом осмотрместности закончить и попробовать отыскать дорогу в Амбер.

— Я уже думал об этом, — сказал Рэндом, — и мне пришлов голову, что мы, наверное, могли бы воспользоваться Образом. Просто дойти досередины и переместиться...

— Хочешь попробовать пройти по темным участкам?

— А почему бы и нет? Ганелон ведь уже попробовал, и сним ничего не случилось.

— Минуточку, — вмешался Ганелон. — Я же не говорил, чтоэто было так уж легко, и я совершенно уверен, что вы не сможете заставить лошадейдаже спуститься туда.

— Что ты имеешь в виду? — спросил я.

— Помнишь место, где мы пересекли черную дорогу, когдабежали из Авалона?

— Еще бы.

— Ну так вот, ощущения, которые я испытал, доставаякарту и кинжал, были весьма схожи с тем «удовольствием». Отчасти именно поэтомуя и бежал с такой скоростью. Нет, я бы предпочел еще раз попытатьсявоспользоваться Козырями прямо отсюда. Мне кажется, что Амбер где-то здесь,недалеко.

Я кивнул:

— Хорошо. В конце концов, особого труда новая попыткане составит. Но сперва давайте соберем лошадей.