Мы собрали их, зная теперь длину цепи, на которой сиделгрифон. Он был способен пройти не более тридцати метров от входа в пещеру, апотому при виде лошадей сразу же начал жалобно блеять, что отнюдь неспособствовало успокоению наших четвероногих спутников. Впрочем, у меня тут жеродилась одна весьма любопытная идея, которую я пока что решил оставить присебе.

Когда все было улажено, Рэндом достал свою колоду, а я —свою.

— Давай попробуем вызвать Бенедикта, — предложил он.

— Хорошо. Сразу и начнем.

Я заметил, что карты снова стали холодными на ощупь. Хорошийзнак. Я вытащил из колоды Козырь Бенедикта и приготовился. Рэндом, стоя рядомсо мной, проделал то же самое.

Бенедикт откликнулся почти мгновенно.

— По какому случаю? — спросил он, быстро осмотрев нашуживописную группу и только потом встретившись взглядом со мной.

— Ты нас в Амбер не перетащишь? — спросил я.

— Вместе с лошадьми?

— Всех.

— Ладно, давайте.

Он протянул руку, и я коснулся ее. Все мы придвинулись другк другу как можно теснее. И через несколько секунд уже стояли рядом сБенедиктом на каменистой вершине холма; пронзительный холодный ветер срывал снас одежду, над головой светило полуденное солнце Амбера, а по небу плыли густыеоблака. На Бенедикте был плотный кожаный дублет в обтяжку, длинные узкие штаныиз телячьей кожи и рубашка бледно-желтого цвета. Оранжевый плащ скрывал обрубокправой руки. Он сурово выставил вперед свой мощный подбородок и глядел на менясверху вниз.

— Интересное местечко вы только что покинули, —произнес он. — Я там мельком кое-что заметил в отдалении.

Я кивнул в подтверждение его слов.

— А отсюда тоже интересный вид открывается? — спросиля, заметив у него на ремне подзорную трубу, и тут же понял, что стоим мы на томсамом широком выступе скалы, с которого Эрик командовал сражением в день моеговозвращения и его смерти.

Я чуть придвинулся к краю, чтобы лучше разглядеть темневшуювнизу, в долине Гарната, извивающуюся полосу, уходившую далеко за горизонт.

— Да, — сказал Бенедикт. — Черная дорога, похоже,утвердилась в своих границах по всей длине. Хотя кое-где она продолжаетрасширяться. Похоже на то, что она стремится повторить... узор... некоегообраза... А теперь расскажите мне, откуда вы держите путь?

— Прошлую ночь я провел в Небесном Городе, — начал я, —а сегодня утром мы почему-то сбились с пути прямо на тропе, ведущей к вершинеКолвира.

— Да, это надо уметь, — ядовито заметил Бенедикт. —Значит, вы заблудились на собственной горе? Всегда нужно идти только на восток,разве вы этого не знаете? Ведь именно с востока, как известно, начинает свойпуть солнце.

Я почувствовал, как от стыда горят мои щеки.

— У нас случилось несчастье, — сказал я, не глядя нанего. — Мы потеряли лошадь.

— Какое же несчастье с вами случилось?

— Серьезное — для лошади.

— Бенедикт, — сказал вдруг Рэндом, поднимая глаза отзажатой в руке той самой пронзенной карты, — что ты можешь рассказать мне омоем сыне Мартине?

Бенедикт некоторое время изучающе смотрел на него и молчал.

— Откуда сей внезапный интерес? — спросил он наконец.

— Дело в том, что у меня есть основания считать егопогибшим, — сказал Рэндом. — Если это действительно так, я хочу отомстить занего. Если же нет — что ж, прекрасно, но мысль о том, что такое могло бы с нимслучиться, причинила мне некоторое огорче-ние. Так что, если он все еще жив, ябы непременно хотел с ним встретиться и поговорить.

— Что заставляет тебя думать, что Мартин мог погибнуть?

Рэндом глянул на меня. Я кивнул.

— Начинай с завтрака, — посоветовал я.

— Пока он будет рассказывать, я попробую приготовитьнам что-нибудь на обед, — сказал Ганелон, роясь в одной из сумок.

— Единорог указал нам путь... — начал Рэндом.

Мы сидели молча. Рэндом уже закончил свой рассказ, аБенедикт все смотрел куда-то в небеса, простиравшиеся над Гарнатом. Лицо егоказалось совершенно бесстрастным. Я давным-давно научился уважать его молчание.

Через некоторое время он резко повернулся, чтобы посмотретьРэндому прямо в лицо.

— Я давно подозревал что-либо подобное, — заявил он, —памятуя то, что отец и Дворкин предали забвению много лет тому назад. Мневсегда казалось, что существует некий первичный Образ – Про-Образ, — которыйони то ли нашли, то ли создали сами, сделав его основой могущества Амбера, егофундаментом. Я знал, что он находится где-то недалеко от Королевства, однакотак никогда и не отыскал его. — Бенедикт снова отвернулся и стал смотреть наГарнат; на щеках у него катались желваки. — И что, судя по вашим словам, там тоже самое?

— Похоже, что так, — ответил Рэндом.

— ...И сделано это благодаря пролитой крови Мартина?

— По-моему, да.

Бенедикт поднес к глазам Козырь, который Рэндом передал емуво время своего рассказа. Тогда он ничего не сказал.

— Да, — произнес он теперь, — это Мартин. Он явился комне сразу после того, как покинул Ребму. И довольно долго у меня тогда прожил.

— Почему он отправился именно к тебе? — спросил Рэндом.

Бенедикт слабо улыбнулся.