вашу мисс Браун, а уж она обнаружила связь между Густавом и тем бароном.

Опять Джо!

– Да кто она такая? – спросила Марианна.

– Я не знаю, дорогая. – Дезире нервно улыбнулась. – Когда я общалась с ней в первый раз, мисс Браун предложила… гм… устранить Густава и Стрикленда. Именно это слово и употребила.

Марианна широко раскрыла глаза, а Дезире кивнула.

– Когда я ответила, что мне это не по душе, она предложила поехать в Лондон и заняться расследованием там. Сказала, что данный план, вероятно, даже лучше, потому что это единственный способ – как это она выразилась? – ах да: вырвать все сорняки с корнем.

Марианна вздрогнула.

Дезире кивнула.

– Да, это опасная женщина. Нам ее очень рекомендовали, так что мы позволили ей управлять нашими решениями… – Ее губы изогнулись в грустной улыбке. – Разумеется, все прошло бы более гладко, не вернись твой отец с Эльбы. Я пришла в ужас, поняв, что позволила тебе попасть в такую опасную ситуацию. Единственное, что помогало мне сохранить рассудок, это присутствие мисс Браун.

Джо и Ангус – ее ангелы-хранители?

– А теперь, – уже другим тоном произнесла Дезире, словно стряхнула с себя флер романтических воспоминаний. – Времени у меня мало. Мне нужно как можно быстрее вернуться домой. Дела в Париже… впрочем, я уверена, ты можешь себе это представить.

– Вам угрожает опасность?

– О нет. Мне удалось сохранить друзей по обе стороны, если так можно выразиться. Людовик очень добр ко мне. – Она надула губки. – Хотя не настолько, чтобы разрешить привезти в Париж мою дорогую сестру и ее мужа.

Марианна едва не рассмеялась, услышав это. Учитывая, что ее зять – дядя Марианны! – брат Наполеона, вполне можно понять нежелание короля Франции пригласить его жить в столице.

– Но прежде, чем уйти, я хочу поговорить о том герцоге…

Под ее напряженным, многозначительном взглядом щеки Марианны запылали.

– А, – сказала Дезире, кивая, словно услышала ответ. – Ты влюблена.

Марианна открыла рот, собираясь все отрицать, но вдруг поняла, что это ее единственный шанс искренне поговорить с женщиной, подарившей ей жизнь.

– Да.

– Это не его называют в газетах «лорд Безупречность»?

Марианна поморщилась, услышав столь ненавистное Сину прозвище.

– Да.

– И ты согласилась стать его содержанкой?

– Нет! – воскликнула Марианна, уязвленная тем, что родная мать могла сделать такое предположение.

Дезире негромко рассмеялась:

– Это вовсе не оскорбление. Я горжусь тобой, ты сумела привлечь внимание такого мужчины.

– Он сделал мне предложение! – выпалила Марианна, и тут же прикусила язык.

– Mon Dieu! Должно быть, он очень тебя любит.

– Да. И я его люблю, поэтому и не могу принять его предложение.

– Но почему? – спросила Дезире, заметно раздражаясь. – Из-за того, что рассказывает Браун? Что тебя так ужасно унизил этот… – Ее губы сложились в злобную усмешку, и на какой-то миг Марианне показалось, что она сейчас плюнет. – …эта свинья Стрикленд?

– Отчасти. Но вы знаете, чем я занимаюсь в цирке Фарнема?

– Браун говорит, ты его… – Она пощелкала пальцами, вспоминая нужное английское слово. – …comptable[19]?

Джо поделилась с ней множеством подробностей, но почему солгала насчет того, чем Марианна зарабатывает себе на жизнь?

Девушка вздохнула:

– Нет. Я не веду его бухгалтерские книги. Я участвую в представлении. Дерусь.

Глаза Дезире потрясенно распахнулись.

– Ты… boxeur[20]?

– Я думаю, правильнее сказать «boxeuse»[21]. – Дезире не улыбнулась на ее шутку, и Марианна сочла необходимым добавить: – Теперь вы понимаете, почему я не могу принять предложение герцога.

– Это действительно… препятствие. – Кажется, Дезире взяла себя в руки. – Но ты говоришь о любви?

– Да.

– Что ж, он может жениться на ком-нибудь другом, а ты просто останешься с ним.

– Он никогда на такое не пойдет.

– Почему?

– Потому что он порядочный человек, – твердо ответила Марианна. – Кроме того, я и сама никогда не соглашусь на подобное.

Судя по лицу Дезире, она могла много чего сказать об аристократах, хранивших верность женам, но решила благоразумно промолчать.

– И что же ты собираешься делать?

– Управлять бизнесом Барнабаса.

– Не понимаю – тебе что, не хватает денег? Я могу посылать больше.

– Пятьсот фунтов – более чем щед…

– Пятьсот фунтов? Но мой управляющий каждый год посылает на твой день рождения полторы тысячи фунтов в Банк Англии.

– Вы посылаете деньги каждый год? – тупо переспросила Марианна.

– Разве ты никогда их не получала?

– Нет.

– Но кто-то же наверняка получал?

Теперь Марианна поняла, почему Соня так старалась забрать саквояж Барнабаса, когда уезжала. А она-то, дурочка, поверила, что дело в сентиментальных воспоминаниях. Наверняка там имелась информация о банковском счете.

– Не знаю. Я впервые слышу о счете и деньгах.

Она сжала кулак, и Дезире положила на него ладонь.

– Не волнуйся, – мягко сказала она, неверно истолковав гнев Марианны. – Я позабочусь о том, чтобы открыть новый счет, с которого только ты сможешь снимать деньги. Мне следовало сделать это давным-давно, как только ты подросла.

– Вы очень добры, – сказала Марианна, – но совершенно не…

– Я хочу. Кроме того, есть, конечно, еще деньги, которые отложил для тебя твой отец.

– Для меня?

– Да. Это было только справедливо. То же самое он сделал для… – Она осеклась.

– Для других его внебрачных детей? – догадалась Марианна. – А много у меня сводных братьев и сестер?

И всё это люди, с которыми она никогда не встретится.

– Несколько, – призналась Дезире. – И, разумеется, есть еще мой Оскар.

– У вас только один ребенок?

– Нет, у меня еще есть дочь.

Марианна уже собралась спросить, как ее зовут, но заметила веселые искорки в карих глазах матери.

– Ты моя дочь, Марианна. И родись ты в более удачное время, стала бы принцессой.

– Но я не принцесса, – напомнила Марианна королеве.

– К сожалению, нет. – Тут ее печаль развеялась, и она широко улыбнулась, демонстрируя ямочки на щеках. – Но, может быть, станешь герцогиней.

Марианна не стала ей возражать. Жизнь, которую вела ее мать, так разительно отличалась от ее собственного существования, что безнадежно пытаться объяснять ей, почему этот союз невозможен, поэтому пусть Дезире продолжает предаваться приятным мыслям. Хотя бы одна из них может мечтать о предполагаемом будущем.

Глава 35

Сент-Джон стоял на палубе и смотрел на тот же пролив, который пересек несколько недель назад. А казалось, прошла целая жизнь. И четыре дня, минувших со дня отъезда из Реймса, тоже казались вечностью.

Тогда он провел последнюю ночь с Марианной. «Это должно закончиться до нашего возвращения домой», – сказала она ему в ранний предрассветный час. Поведав о своем разговоре с матерью, Марианна немного поплакала, а потом со всем неистовством предалась его ласкам.

Следовало