— Меня зовут Кара Ночная Тень, — ответила девушка, опускаясьна колени, чтобы удобнее было смотреть ему в лицо. Тонкая рука нежнопритронулась к щеке мужчины. — Так больно?

По правде говоря, её прикосновение очень понравилось ему, ноон решил лучше не говорить об этом.

— Нет. Ты целитель?

— Не совсем. Я последователь Рашмы.

— Колдунья?

Удивительно, это допущение не шокировало его, как могло быкогда-то. В последнее время все вокруг Норрека было связано со смертью или итого хуже. Колдунья вполне вписывалась в общую картину, хотя мужчине пришлосьпризнать, что столь привлекательной тёмной волшебницы он ещё не встречал.Несколько приверженцев её веры, попадавшихся на его пути, были суровымиличностями, мало чем отличающимися от мертвецов, с которыми якшались.

Солдат понял, что хотя она назвала ему своё имя, сам он таки не представился:

— Меня зовут Норрек…

— Да. Норрек Вижаран. Я знаю.

— Откуда?

Он припомнил, что она уже окликала его по имени, хотя,насколько он знал, они никогда прежде Н, встречались. Он бы наверняка незабыл.

— Я охотилась за тобой с тех самых пор, как ты вышел изгробницы Бартука с доспехами.

— Ты? Но почему?

Она откинулась назад, очевидно, довольная, что он не слишкомпереживает оттого, что им пришлось покинуть загадочное жилище Горазона.

— Вместе с Вижири мой народ взял на себя ответственность засокрытие заколдованных останков Полководца. В то время мы не могли уничтожитьни тела, ни доспехов, но могли спрятать их от тех, кто пожелал бы использоватьброню в грязных целях, — от корыстных магов или смертоносных демонов.

Норрек вспомнил чудовищное морское создание.

— А почему демонов?

— Бартук начинал пешкой в их лапах, но, как ты должен знать,ко времени его смерти даже властители Ада с благоговением взирали на его силу.И хотя в доспехах осталась лишь часть его былой мощи, её достаточно, чтобыполностью нарушить неустойчивое равновесие между жизнью и смертью в этом мире…и даже, возможно, за его пределами.

После всего, что видел боец, ему не составило труда поверитьдевушке. Норрек, шатаясь, встал на ноги, Кара поддерживала его. Он взглянул надевушку, размышляя о том, что только что случилось.

— Ты спасла меня.

Она, словно смутившись, отвела взгляд.

— Ну, я принимала в этом участие.

— Иначе я бы погиб, правильно?

— Весьма вероятно.

— Значит, ты спасла меня. Но почему ты так сделала? Почемупросто не оставила умирать? Если бы меня не стало, доспехи никуда бы не делисьбез хозяина. Они бы лишились силы!

Кара посмотрела ему в глаза:

— Ты не хотел носить проклятые доспехи Бартука, НоррекВижаран, ты не выбирал их. Это они выбрали тебя, хотя я не знаю почему. Но, чтобы они ни сделали, какие бы грязные фокусы ни устраивали, я чувствую, что тыневиновен, а значит, заслуживаешь шанса на жизнь.

— Но ведь из-за них могут погибнуть ещё люди! — В его словахзвучала такая горечь, что колдунья немного отодвинулась. — Моих друзей,человека в таверне, экипажа «Ястребиного огня», этой ведьмы — их уже нет!Сколько ещё должно погибнуть — и погибнуть на моих глазах?

Девушка опустила ладонь ему на руку. Норрек испугался заколдунью, но доспехи ничего не сделали. Возможно, заключённое в них злозадремало на время или выжидало подходящий момент для удара.

— Есть способ покончить со всем этим, — отозвалась Кара. —Мы должны снять доспехи.

Норрек расхохотался. Он смеялся долго и громко — и безвсякой надежды.

— Женщина, ты думаешь, я не пробовал? Ты думаешь, я первымделом не пытался стянуть перчатки, не сдирал с себя пластины? У меня даже неполучилось сбросить эти чёртовы сапоги! Они срослись с моим телом, стали моейплотью! Единственный способ снять доспехи — это содрать их вместе с кожей!

— Я понимаю: это трудно. И понимаю также, что при многихобстоятельствах ни у одного заклинателя не хватит силы исправить то, чтонатворили доспехи…

— Тогда на что тут надеяться?! — раздражённо рявкнул солдат.— Зачем ты не позволила мне умереть? Так было бы лучше для всех!

Несмотря на его вспышку, черноволосая девушка осталасьспокойна. Прежде чем ответить, она оглянулась по сторонам, словно ища кого-тоили что-то.

— Он не пошёл с нами. Я должна была догадаться.

— Кто… Горазон?

Кара кивнула.

— Значит, ты тоже узнал его?

Норрек, вздохнув, объяснил:

— Мои воспоминания… мои воспоминания так перепутались.Некоторые — мои, я знаю это, но другие… — Он помедлил, уверенный, что девушкасочтёт его помешанным. — Другие, думаю, принадлежат Бартуку.

— Да, очень может быть.

— Это тебя не удивляет?

— По легендам, Полководец и его кровавые доспехи были однимцелым. Он вселял в них одно могущественное колдовство за другим, превращая их внечто большее, чем просто куски железа. Ко времени его смерти латы стали чем-товроде верного пса, своей магией защищая Бартука и сражаясь за него так жежестоко, как стал бы биться он. Неудивительно, что его жизнь отпечаталась наних… и что некоторые из его мерзких воспоминаний просочились в твой разум.

Измученный солдат содрогнулся.

— И чем дольше я ношу их, тем больше уступаю, теряя себя.Придёт время, и я действительно стану думать, что я Бартук!

— Вот почему мы должны снять их. — Кара нахмурилась. — Мыдолжны попробовать убедить Горазона совершить это. Я чувствую, он единственный,кто способен…

Норреку подобное предложение не слишком понравилось. Впоследний раз, когда они с бородатым стариком видели друг друга, доспехисреагировали немедленно и с явным злым умыслом.

— Это может опять разбудить доспехи. Возможно, именно потомуони сейчас такие тихие. — Внезапно его озарило: — Им нужен он. Им нуженГоразон. Все эти треклятые походы, все, через что они меня протащили, — из-затого, что они хотят прикончить братца Бартука!

Выражение лица девушки говорило, что и она пришла к такомуже выводу.