— Да. Кровь взывает к крови, как говорят, даже если кровьэта дурна. Горазон помог убить своего брата в битве при Виж-жуне, и доспехидолжны были сохранить память об этом. И теперь, после стольких лет, онивосстали и жаждут возмездия — пусть даже Горазон и должен быть мёртв уже многовеков.

— Но он не мёртв. Кровь взывает к крови, ты сама сказала.Они должны были знать, что он всё ещё жив. — Норрек покачал головой. — Но этоне объясняет, почему они ждали так долго. Боги! Это же безумие!

Кара взяла его за руку:

— Горазон должен дать ответ. Каким-то образом нам надо найтипуть обратно к нему. Я чувствую: он наша единственная надежда положить конецпроклятию Полководца.

— Положить конец, говорите? — проскрипел откуда-тонечеловеческий голос. — Нет… нет… Этот хочет совсем другого…

Взгляд Кары устремился куда-то мимо Норрека, который тожеповернулся.

— Смотри… — только и выдохнула колдунья.

К ним рванулось нечто, напоминающее острое как игла копьё.Оно бы наверняка попало Норреку прямо в голову, но в последний момент Караоттолкнула его в сторону. К несчастью для них обоих, губительная пика, незадержавшись, продолжила свой неотвратимый полет — и глубоко погрузилась в грудьженщины.

После чего сразу отдёрнулась. Кара задохнулась и упала.Кровь мгновенно пропитала рубаху. Норрек на миг оцепенел, но, понимая, чтоничего сейчас не может для неё сделать, иначе тоже погибнет, опытный боецразвернулся, чтобы встретиться лицом к лицу с напавшим.

Однако перед наполнившимися ужасом глазами солдата предсталне воин, а порождение ночного кошмара. Больше всего оно походило на гигантскоенасекомое, но вылупиться такое могло разве что в Аду. Пульсирующие веныоплетали жуткое тело. То, что человек принял за копьё, в действительности былоодним из чудовищных придатков твари, длинной, серповидной лапой, кончающейсясмертоносным остриём. Под серпами сжимались и разжимались кулачки гротескныхскелетообразных рук. Каким-то образом массивный ужас ухитрялся поддерживатьсвоё тело на двух выгнутых, словно сломанных под острым углом, задних лапах,какие бывают у богомола, которого это существо так напоминало.

— Этот пришёл сюда в поисках предательницы, блудной ведьмы,но эта добыча гораздо лучше! Долго же этот охотился за тобой, за силой, которойты владеешь…

Даже ошеломлённый, Норрек знал, что этот демон — никем инымсущество быть не могло — имеет в виду доспех, а не человека.

— Ты убил её! — только и выпалил он.

Богомол наклонил голову, с одной его серповидной лапы капалакровь.

— Одной смертной меньше, какая разница. Где ведьма? ГдеГалеона?

Он её знает? Норрек не нашёл этот факт удивительным. Онсразу догадался, даже без всяких чар доспехов, что почти вся её история — ложь.

— Мертва. Латы убили её.

По тому, как демон втянул в себя воздух, Норрек увидел, чтоон поразился:

— Она мертва? Ну конечно! Этот чувствовал что-то странное,но такого даже не подозревал!

И он громко заскрежетал — солдат сперва принял звук запризнак ярости. И лишь по прошествии некоторого времени до него дошло, чточудовищное насекомое смеётся.

— Связь разрублена, а этот ещё странствует по долинесмертных! Цепочка порвана, но кровное заклятие сохранилось! Этот мог покончитьс ней давным-давно! Какой же дурак Ксазакс!

Норрек воспользовался весельем демона, чтобы взглянуть наКару. На груди её расплылось чёрное, ещё чернее рубахи, пятно, но с того места,где он стоял, солдат не мог различить, дышит ли она. Ему было несказанно больно— та, которая пыталась спасти его, умирала на его глазах, а он ничего не могсделать.

Вспыхнув от гнева, Норрек шагнул к богомолу, или, по крайнеймере, попробовал шагнуть. Его ноги, как и все тело, отказались повиноватьсяему.

— Проклятие! — взревел он, обращаясь к доспехам. — Только несейчас!

Ксазакс перестал смеяться. Тёмно-жёлтые шары его глазвперились в беспомощного человека.

— Дурак! Думаешь, ты можешь командовать величием Бартука?Этот собирался содрать доспехи с твоего холодного трупа, но теперь Ксазаксвидит, что это обернулось бы грубой ошибкой! Ты нужен — по крайней мере, накакое-то время!

Богомол поднял одну из лапок-серпов и потянулся к нагрудникупанциря. Левая рука Норрека мгновенно метнулась, но не для защиты. Напротив, кего ужасу, она одобрительно потрепала придаток демона.

— Ты будешь целым, ведь так, да? — спросил Ксазакс панцирь.— Ты жаждешь вернуть шлем, с которым был так долго разлучён? Этот может отвеститебя к нему… если хочешь.

В ответ нога в сапоге шагнула вперёд. Даже Норрек понял, чтоозначает это движение.

— Тогда нам надо идти… только быстро.

И богомол повернулся, отправившись первым.

У Норрека не было выбора — он последовал за богомолом, ивскоре доспехи шагали рядом с демоном. За спиной солдата оставалась Кара, изкоторой вытекали последние капли жизни, но для неё он мог сделать не больше,чем для себя. В некотором смысле Норрек завидовал бледной женщине. Страданияколдуньи уже заканчивались; его же мучения вскоре станут только хуже. Последняянадежда рассыпалась в прах.

— Да помогут мне Небеса… — прошептал он.

Богомол, несомненно, обладал острым слухом, посколькунемедленно повернулся и набросился на безнадёжные слова:

— Небеса? Никакие ангелы не придут тебе на подмогу, глупыйчеловечек! Они слишком боятся! Они слишком трусливы! Наши силы пришли в мир,хозяин демонов пробудился, а человеческий оплот Лат Голейна ждёт вскоре ужасныйконец! Небеса? Лучше тебе молиться Преисподней!

И, продолжая двигаться туда, куда вёл его демон, Норрек немог справиться с мыслью, что слова богомола могут быть правдой.

Кара чувствовала, как угасает в ней жизнь, но сделать ничегоне могла. Демоническое создание, которое она видела, двигалось с нечеловеческойскоростью. Возможно, она спасла Норрека, но даже в этом колдунья сомневалась.