Сварог махнул рукой:

– Без церемоний. Верю. Но если что…

– То – еще как, – подхватила Мара.

– И моментально, – пообещал Шедарис, на лету ухватившийоскорбительный намек на Симаргла, но сдержавшийся.

– Хватит вам, – рявкнул Сварог. – Если еще хотьраз придется вас разнимать – обоих вышвырну без отпускного свидетельства!Усекли?

Определив на глазок рост Бони, он принялся на глазах у всехмастерить соответствующую одежду. Бони зачарованно уставился на него:

– Ну ничего себе… А лошадей, значит, вы этак не можете?

– Увы, – сказал Сварог с искренним сожалением. –Зато пароход твердо обещаю, как только доберемся до реки. – Он бросил Бониохапку одежды. – Но насчет лошадей самим придется озаботиться.

– Проезжал я в Харлан по этим местам. Окрестные дворянеприторговывают… Да, а погоня за вами есть? По земле, я имею в виду. Как это увас обстоит в небе, я уже видел…

– Если погони нет, наверняка будет, – сказалСварог. – Поэтому из Гутиорса нам следует убраться как можно скорее. До наступленияночи отыскать лошадиного барышника…

– Да знаю я тут одного, – сказал Бони. – Усамого-то денег не было, вот я и нацеливался, когда стемнеет, разжитьсяконяшкой возле кабака. На мне и без того грехов достаточно, чего бояться…Одному-то это провернуть легко, а вот восьмерым потруднее. Придется честнопокупать.

И полез в кусты переодеваться. Остальные обступили Сварога,глядя вопросительно.

– Он не врет, – сказал Сварог. – Возьмем. Правда,первое время придется присматривать…

– Присмотрим, – заверила Мара.

А тетка Чари мечтательно сказала:

– Поскорее бы добраться до Итела и сесть на пароход. На водекак-то спокойнее…

«И любой там, наверху, при некоторой сноровке сможет насрано или поздно вычислить», – мысленно добавил Сварог. Мысленно жечертыхнулся, сказал:

– Предложите светлую идею. Как так вышло, что восемьблагородных дворян и дворянок путешествуют пешком?

Странная Компания прилежно погрузилась в раздумье. Первойотозвалась Делия:

– Означенные дворяне ввязались в некое пари с другимидворянами, поставив на кон лошадей. И проиграли. Подробностей выдумывать нестоит – нет нужды растолковывать их каждому встречному-поперечному. Главное,никто не удивится. Все в духе Ронеро, встречались пари и диковиннее…

– Великолепно, – искренне сказал Сварог. – Крометого, у нас в запасе есть прием, великолепно сработавший нынче же утром. Вы,принцесса, всегда можете изображать в этих местах себя самое. Вы на охоте,далеко забрались…

– К вашим услугам, – серьезно сказал Делия. – Еслитолько нам не приготовят какого-нибудь пакостного сюрприза…

– Будьте уверены, – сказал Сварог. – У менястойкое впечатление, что пакостных сюрпризов нам приготовят кучу. Но и мы, какпоказали последние события, способны на сюрпризы. Это немного утешает, вам некажется?

Она слабо улыбнулась:

– Пожалуй…

Из кустов вылез Бони, завернул пулемет в свой старый камзол,и они двинулись вперед. Вскоре вышли на мощеный тракт – как раз неподалеку откаменного мерного столба, круглого, украшенного медным государственным гербом,позеленевшим от бремени лет. Далеко впереди виднелись крайние дома городка, ишагать, видя конкретную цель, стало веселее. Шедарис даже замурлыкал бодруюпесенку:

Эх, носы не вешать,

когда нас станут вешать…

Ехавший навстречу на одноколке крестьянин оглядел их сбольшим любопытством, но приставать с вопросами, понятно, не посмел. Примернотак же повел себя и габелар[36], торчавший с пикой у входа вгород, – но этого они зацепили сами, осведомившись о ближайшем постояломдворе, достойном благородных особ. При этом Сварог громко проворчал, обращаяськ своим, но рассчитывая в первую очередь на скучавшего стража, вразнавострившего уши:

– Все традиции мы соблюли, господа. Дали ему уехать со всемивыигранными лошадьми, но если он нам тут попадется, имеем все основания затеятьпоединок… Любезный, тут не проезжали два дворянина с восемью лошадями в поводу?

– Никак нет, ваша милость! – браво рявкнул тот.

– Ну, если приедут, вы нас найдите, в долгу неостанемся, – благосклонно пообещал Сварог. – Я ему покажу, как конейвыигрывать… Пойдемте, господа.

Отыскав постоялый двор с лирическим названием «Свинья исковородка», навестили нужные места, умылись, расположились в зале дляблагородных, блаженно вытянув ноги, а слуги уже проворно таскали на стол блюда,тарелки, кувшины и бутылки. Между делом Сварог успел преподнести хозяину историюс проигранными конями, принятую тем безоговорочно, но со специфическимвыражением лица, гласившим, что слыхивал хозяин и не такое, и каждый сходит сума по-своему, а благородные лауры – тем более, с присущей им фантазией. Ипообещал послать мальчишку за лошадиным барышником.

Дела понемногу налаживались. Долгое время все старательножевали, глотали и отхлебывали. Потом стали понемногу отваливаться от стола,только Бони неутомимо похрустывал косточками аппетитно зажаренных в сметанезайцев, урча, что следует отъесться за все прошлые скитания, и здешняя жратва,как ни крути, получше украденных гусей, зажаренных в лесу на костре и слопанныхбез крупинки соли.

Сварог лениво смотрел в окно. За окном была крохотнаяплощадь, украшенная крохотной ратушей и тремя громадными свиньями, блаженноразвалившимися как раз посередине. Он машинально извлек из воздуха сигарету,прикурил от указательного пальца, дернулся было, но вспомнил, что кругом свои,и глубоко затянулся. Бони уставился на него, перестав даже от изумлениячавкать, потряс головой, вновь захрустел косточками и зачавкал – но уже гораздоболее философски.

– Вино, признаться, не из лучших, – грустно сказалЛеверлин. – С тоской вспоминаю погреба Коргала…

– Это где? – поинтересовалась Мара.

– На Сильване. Там мы с графом Гэйром одержали…

– Одну из самых блистательных своих побед, – проворчалСварог. – Граф, вы были неподражаемы…

– Потом расскажете? – чуть ли не одновременнопотребовали Мара с Делией.

Сварог чуть смутился, фыркнул, отвел глаза – передернулся отпронзительного свинячьего визга. Глянул в окно.

Свиньи уже улепетывали в разные стороны с удивительным длятаких туш проворством, а виновник переполоха, конный габелар, уже слетел сседла, прогрохотал сапогами по невысокому каменному крыльцу и, растворив параднуюдверь молодецким пинком, скрылся в ратуше. Конь, оставшись в одиночестве инепривязанным, постоял немного, подумал и лениво побрел прочь.