Сварог насторожился. Нравы в такой глуши, конечно же,насквозь патриархальные – но не настолько же, чтобы нижние чины королевскойполиции пинками открывали двери в ратушу? Для такого поведения и такой спешкидолжны быть веские основания. А в совпадения он верил – но не до такой жестепени…

Насторожились все. Те, кто сидел к окну спиной, равнялись нареакцию тех, кто сидел к окну лицом. Бони вскочил, шумно отпихнув задом кресло.

– Сидеть! – тихо распорядился Сварог. – Недергаться и не суетиться. Чтобы крупно обидеть здешнюю армию, нам достаточнобудет пары минут. Гарнизоны поблизости есть?

– Ближайший лигах в пятидесяти, – сказал Бони.

– Ну вот… Спокойно. Представим, что мы в театре и смотримувлекательную пьесу.

– Вам, городским, хорошо говорить, – проворчал Бони,послушно усаживаясь. – А я, куда только ни заносило, в театре так и несподобился побывать. Поэтому вы представляйте, будто вы в театре, а япредставлю, будто угодил на состязание обжор…

И он уцапал с блюда последнего зайца. Какое-то время непроисходило ровным счетом ничего. Потом из ратуши вылетел габелар, ошалелооглянулся в поисках коня и, придерживая меч, побежал куда-то, совсем не в тусторону, куда конь ушел. Вверху тягуче заскрипело. Сварог подошел к окну,распахнул высокую створку, выглянул.

Сине-черный флаг на вершине непропорционально высокого шпиляратуши колыхнулся, дрогнул, толчками пополз вниз, задерживаясь под скриптросика по плохо смазанному блоку, рывками проваливаясь, пока не исчез из виду.Тихо подошла Делия, остановилась рядом. Она была бледна.

– Это еще что такое? – растерянно спросилСварог. – Для спуска флага должны быть веские основания, даже я знаю…

– Неужели отец… Если сейчас поднимут белое полотенище…

Сварог попытался с ходу прикинуть, что может означатьвнезапная смерть короля лично для них. Если она естественная – никому,возможно, не станет дела до беглецов. А если продолжаются непонятные игры…

Делия тихо охнула.

Вверх ползло алое полотнище. Флаг, несомненно, долгопролежал свернутым в забытье и запустении – явственно виднелись выцветшие местапоперечных сгибов, полотнище выглядело каким-то скукоженным, и если бы нелегкий ветерок, придавший ему минимум достоинства, повисло бы нелепым кульком впопытках принять прежнюю, более привычную форму.

– А это еще что означает? – в полном недоумениивопросил Сварог.

– Шаррим, – тихо сказал Делия. – Я и не помню,чтобы…

– Последний раз это было двадцать семь лет назад, –сказал подошедший Леверлин, – когда король… гм, только становился королем.Нет, как же серьезно за нас взялись, уважать себя начинаешь…

– Да что это такое на наши головы, в конце концов? –нетерпеливо спросил Сварог, уже понимая по их лицам, что начались сюрпризы, иопределенно пакостные.

– А это такая облава, – кривя губы, сказалЛеверлин. – Чрезвычайное положение – то ли по этой провинции, то ли повсему королевству. Никто отнюдь не имеет права покидать городов и сел, где в данныймомент находится. А те, кого застало в пути, – их по прибытии надлежит навсякий случай задерживать. Пока не выяснится точно, кого именно ищут. Словом,замереть всем, кроме беглеца. И погони, понятное дело. Вообще-то мы успелипроскочить в город, но кто его знает… Последний раз шаррим объявляли… – онпокосился на Делию, вдруг опустившую глаза, – когда некий государственныймуж хотел задержать беглецов…

– Я с этой пакостью сталкивался пять лет назад, когда служилв Харлане и Мораг ловила заговорщиков, – хмуро сообщил Шедарнс. – Вотне думал, что ради меня…

– Значит, нам отсюда не выйти? – спросил Сварог. –Из города, я имею в виду?

– Только с боем, – пожал плечами Леверлин. –Теперь на всех дорогах появятся кордоны…

– Не обязательно, – возразил Шедарис. – Если этополное «замри», передвигаться будет только погоня…

– Не легче, – сказал Леверлин. – Мы все еще безконей. И покупать их теперь – привлечь внимание…

– Ну и что? – безмятежно спросила Мара. – Еслиближайший гарнизон в полусотне лиг? Городишко этот наша компания при нуждеположит к ногам за пять минут.

– Почему бы и нет? – оживился Леверлин. –Габеларов здесь человек десять, это даже не смешно. С нашим бравым командиром,его жутким топором, пулеметом и всеми нами, скромно скажу, не лишеннымиизвестной удали, одолеть такое воинство удастся вмиг. Пошарив по конюшням,найдем потребное число лошадок. Можно даже оставить расписку. А там виднобудет.

– Мой любимый лозунг… – проворчал Сварог. – Ладно,подождем пока захватывать города. Диспозиция следующая: Леверлин направляется квыходу из города, тетка Чари – к другому, там они беспечно прогуливаются,высматривая, не покажется ли какая погоня. Шедарис с Паколетом, поодиночке,столь же беспечно мотаются по городу, высматривая конюшни, дислокацию габеларови все прочее, представляющее интерес. Я иду на разведку в ратушу. Остальныесидят здесь. Бони, кончил бы ты жрать.

– Это я от волнения, – сказал Бони, торопливооткладывая толстенную донольскую колбасу.

– Если кто-то попытается вас здесь взять, не стесняйся,берись за пулемет. И если здесь начнется стрельба, все остальные бросаюттекущие дела и сбегаются сюда. Ну, расходимся.

Он выходил последним. Мара догнала его в дверях.

– Отставить, – тихо сказал Сварог. – Кошка, я верю,что ты и в одиночку можешь завоевать этот город, но такие подвиги пока что ненужны. Береги Делию. Главное, береги Делию. И приглядывай на зашим новымдругом.

Он захлопнул за собой тяжелую дверь. В общей зале маялсяхозяин. Завидев Сварога, охнул:

– Что же это творится, ваша милость?

– Да ерунда все, – отмахнулся Сварог и вышел.

Пересек площадь, огибая свиней, вошел в ратушу, наугадраспахнул несколько дверей, натыкаясь то на писцов, с праздно-обалделым видомвосседавших за столами, то на дорожную пошлину, по милому провинциальномуобычаю взятую натурой и сваленную кучами – мешки и мешочки, бутыли с вином,локти материи, живой спутанный баран, печально взиравший на Сварога снизувверх. Наконец в одной из комнат, богаче остальных обставленной, Сварог обнаружилунылого толстяка с медальоном бургомистра на шее, серебряной чернильницей назолотом поясе и золотыми перстнями на пальцах. В перстнях поблескивалидрагоценные камни – дворянин, из ронинов, вероятнее всего.

Сварог придвинул ногой кресло, сел, развалился и началкапризно-нагло:

– Это что же у вас такое творится, если барона, вдобавоквольного ярла, вдруг задерживают в этакой дыре и заявляют, что он, видите ли,эту дыру покидать не вправе? Со мной же отряд, и не такое видавший, я ж вашгородишко запалю с восьми концов и отвечать не буду, герцог заступится… Я жтебя заставлю собственную чернильницу выхлебать…