Он подошел к столу драгун, раздвинул двух так, чтобы емухватило места опереться на сталешницу обеими руками, слегка склонился вперед изаговорил.

Говорил он спокойно, негромко, чуточку скучающим тоном. Речьего была выдающимся в своем роде образцом ораторского искусства, онаизобиловала метафорами, гиперболами, синонимами и эпитетами, блисталанезатертыми сравнениями, затрагивала генеалогию до седьмого колена, сексуальныепривычки, нравы и обычаи драгун вообще и малиновых в частности, причем визложении Бони генеалогия, привычки, нравы и обычаи были таковы, что, будь всеправдой, драгун не пустила бы на порог любая уважающая себя тюрьма, резонноопасаясь за моральную чистоту уже квартировавших там убийц и разбойников.

Гуртовщики восхищенно внимали. Даже Сварог заслушался.Малиновые усачи, преодолев оцепенение, начали наконец понимать, что всеизложенное столь высоким штилем относится именно к ним. Их физиономиисравнялись цветом с мундирами, а там и побагровели вовсе уж грозно. Еще миг – иони с ревом рванутся из-за стола…

Бони опередил. Схватив две глиняные пивные кружки, он беззамаха припечатал их к усатым харям справа и слева от себя – только брызнуличерепки пополам с темным пивом. Молниеносно ухватил одного малинового за вороти ремень, выдернул из-за стола и запустил к гуртовщикам. Те, ничуть нерастерявшись, приняли нежданный подарок судьбы в кулаки.

Сварог рванулся из-за стола, а за ним и сподвижники. Бониуже пересчитывал табуретом драгун, временами ловко отстраняясь, чтобыпропустить разбегавшихся с визгом девок. Мелькали кулаки и табуреты, порхаликружки и тарелки, с грохотом падали столы, гуртовщики напирали с тыла сомкнутымстроем, выказывая немалый опыт в таких забавах, ужом вертелся Паколет скочергой, Сварог, как и подобает полководцу, держался поодаль, отшвыриваяслучайно налетевших на него драгун, косился в окно.

Драка незаметно обернулась хаотичной свалкой всех противвсех – вмешались горожане, внеся полную неразбериху, потому что дрались и межсобой, и с гуртовщиками, и с драгунами. Самый рослый гуртовщик, получивший отПаколета кочергой, кинулся на него, но был повергнут табуретом Леверлина, авторой отоварен теткой Чари, сверкнули два-три клинка, зазвенела сталь о сталь.Девки заполошно визжали где-то под окнами, но хозяин не спешил вмешаться – какводится, решил поставить в счет все убытки проигравшей стороне, тем, ктоостанется на поле боя…

Обе створки конюшенной двери распахнулись во всю ширь.Пригибаясь, чтобы не задеть за притолоку, рысью выехала Делия, держа в поводудвух оседланных коней, за ней показалась Мара.

Сварог, крутнувшись на месте, сбил драгуна ударом пятки подколенку и заорал:

– Уходим! Лошади поданы!

Его бравые сподвижники, отмахиваясь кочергой, нунчаками,кулаками и табуретом, выдрались из гущи боя. Неизвестно, какой здесь сработалинстинкт, но вслед за ними кучей кинулись вдогон все остальные, и военные, истатские. Сварог, перехватив топор правой рукой за самый конец рукоятки, беззамаха разрубил пополам стол, что для непосвященных выглядело крайне эффектно –для посвященных, впрочем, тоже.

Драгуны и гуртовщики, по-братски перемешавшись собывателями, застыли. Воцарилась тишина, только на полу охали увечные. Дажедевки на улице притихли. Копыта стучали у самого крыльца, послышался боевойклич Вольных Топоров:

– Хуу-гу!

И тогда пронзительно засвистела костяная дудочка. Бони дул внее, надувая щеки, старательно перебирая пальцами по отверстиям, раскачиваясь втакт. Понемногу стало получаться что-то похожее на плясовую. И в ритме этойплясовой, напоминавшей ратагайский улах, драгуны с гуртовщиками, включаягорожан, как-то странно задергались, с общим выражением предельного изумления иужаса на лицах принялись притопывать, довольно-таки слаженно хлопая в ладоши иповодя локтями, выстроились в две неровные шеренги – и, повинуясь дудочке,пошли откалывать удалые коленца, налетая на столы, топча черепки посуды.Лежавшие, словно увлеченные вверх рывками невидимых веревок, поднялись один задругим, охая и кряхтя, столь же залихватски пустились в пляс. Один даже оралдурным голосом:

Ой, лайди-дада-дуду,

шла девица по воду,

а за девкой юной

мчали два драгуна…

Бони не торопился уходить. Сварог за ворот вытянул его накрыльцо, только там верзила оторвал дудку от губ, ловко спрятал в футляр изаорал в распахнутую дверь:

– Это вам Скатур, а не что-нибудь!

Сварог прыгнул в седло, сделал Шедарису знак из арсеналажестов-команд Вольных Топоров, чтобы капрал скакал замыкающим, выхватил плеткуиз-за голенища, ожег коня. Гнедой помчал по немощеной широкой улице. Краемглаза Сварог еще заметил остолбеневшего на крыльце ратуши бургомистра, но помахатьему рукой уже не успел.

Они скакали прочь из города, гиканьем распугивая встречных.Встречные дисциплинированно шарахались к стенам и заборам, не пробуя никогозадержать – и вряд ли что-нибудь соображая.

С габеларом, торчавшим на окраине, хлопот не было никаких –заслышав гром копыт и вопли, он загодя спрятался за пустую бочку и притворился,что его тут вовсе и нет. Мимо него промчались на всем скаку и неслись галопомпо тракту минуть пять. Потом Сварог натянул поводья, свернул в лес, спрыгнул изакинул уздечку на сук.

– Почему стоим? – спокойно спросила подъехавшая Мара.

– Буду вас переодевать, – сказал Сварог. – Благобургомистр за нами погоню не пошлет и время есть. По нашу душу скачут синиемушкетеры в неизвестном количестве, о чем уже извещены господа губернаторы. Вотя и решил, что нам гораздо приличнее будет щеголять в мушкетерской форме. Покадогадаются… Насколько я помню, за этакое самозванство по закону что-то суровоеполагается, но мы уже столько законов нарушили… Между прочим, принцесса, погонейкомандует ваша сводная сестренка.

– Ну она же не знает… – грустно усмехнулась Делия.

– Конечно, не знает, – сказал Сварог. – Не стоитсразу думать о человеке плохо. И ее гвардейцы, я уверен, отличные ребята. А этоеще хуже – потому что они костьми лягут, чтобы исполнить свой долг, но нас-тоэто никак не устраивает…

– Почему мы так спешим? – тихо спросила у негоДелия. – Я вовсе не отказываюсь плыть в три королевства, но Леверлинговорил, что это… что оно через несколько дней исчезнет само. Многие сообразятнаконец, в чем дело, нас перестанут ловить, и мы сможем ехать спокойно. В концеконцов, можно найти надежное место и переждать.

Сварог почувствовал жгучий стыд – за тех, кто его сюдапослал. Она была умна. И предлагала дельную вещь. Но ей никак не следует знать,что заоблачные интриги, если подумать, ничуть не сложнее и не благороднее тех,что плетут внизу. В чем-то заоблачные примитивнее даже. И победу, как тысячураз случалось в истории и тысячу раз еще случится, позарез необходимо подогнатьк торжественной дате, к празднику. И все потери заранее разрешено считатьнеизбежными…