– Лаур, я вас прекрасно понимаю, – заторопилсябургомистр, выставляя напоказ пухленькие пальцы. – Поверьте, уж я-топрекрасно понимаю все чувства дворянина…

Сварог притворялся, будто лишь теперь заметил дворянскиеперстни:

– Ох, простите, лаур, я уж было хотел обойтись с вами, как сбыдлом… Но, право, неприятно чертовски. У меня любовница, само очарование, невиделись две недели, я истосковался, лечу на крыльях любви, и вдруг…

– Шаррим, – развел руками бургомистр. – Монаршьяволя, барон.

– Да, конечно, – сказал Сварог угрюмо. – Но вы бывидели ее стан, ноги. Я схожу с ума – соперники, долгое отсутствие… Худшиеподозрения в измученной душе, теперь еще и задержка… Ну что там стряслось?

– Сам теряюсь, – бургомистр аж трижды развелруками. – Как гром с ясного неба! Таш лежал у меня дома, я его с собой нетаскаю – провинция, знаете ли, вызовы редки, а самому докладывать нечего. Ивдруг он начинает пищать, домоправительницу перепугал до смерти, давненько неслышала этого писка, вызова, не сообразила поначалу. В передней был габелар,сунул его в карман, прискакал ко мне… Его превосходительство губернатор передалкоролевский приказ: немедленно объявить шаррим. Я, грешным делом, стал ужезабывать, что это за шаррим такой, его превосходительство тоже, по-моему, несразу вспомнил… И – никаких объяснений.

– Вы не расспрашивали?

– Его превосходительство? Ох, лаур, не с моего шестка…Впрочем, было заявлено: объяснения и более точные инструкции воспоследуют.Великие небеса, а у меня осталось шесть габеларов! Да их и была-то дюжина.Четверо уехали по деревням со сборщиком податей, двое с такого похмелья, чтопод угрозой смертной казни не встанут. Господа гвардейцы тоже, наверное, уже влежку, на них рассчитывать нечего…

– Какие гвардейцы? – насторожился Сварог.

– Вчера утром приехали, да пока что и задержались. Малиновыедрагуны. Десять рядовых с кадет-лейтенантом, ремонтеры. Чепраки без королевскойкороны, значит, они вне строя – ибо ремонт лошадей в мирное время к понятиювоинской командировки не относится, а считается поездкой по текущим деламполка, я сам немного служил, знаю… А когда господа малиновые драгуны вне строя,перепить их могут разве что синие мушкетеры. Признаться, я опасаюсь за трактир,он у нас лучший из трех… В общем, у меня шесть разленившихся дуболомов. Что,если его превосходительство прикажет выставить заставы? И как мне с шестьюлюдьми обеспечить задержание беглецов? Я представления не имею еще, что забеглецы, но ясно, что терять им нечего, и они мне такое устроят при попыткезадержания… Может, собрать городское ополчение? Конечно, смех один, два года небыло ни смотров, ни учений…

– Если узнаете что-то новое, обращайтесь ко мне, –сказал Сварог. – Я обитаю вон там, напротив. И людей у меня… кое-какоеколичество. Видавших виды. Всегда готов услужить, как дворянин дворянину.

– Великие небеса, вы меня чрезвычайно обяжете!

– Пустяки, – великодушно сказал Сварог.

– Итак, я на вас полагаюсь, лаур?

– Разумеется, лаур!

Сварог раскланялся и удалился. По дороге из ратуши он думал:хорошо это или плохо, что покуда не сообщили повсюду их приметы? Пожалуй,плохо. Это означает, что те, кто послал погоню, прекрасно знают: облик убеглецов может меняться и оказаться каким угодно. Конечно, же, успели допроситьстражу на ипподроме…

– Командир!

Он поднял голову и узрел запыхавшегося, но жутко довольногоПаколета.

– Командир, там…

– Тихо, – сказал Сварог. – Марш в трактир.

Подтолкнул верного прохвоста к двери и направился туда сам.Сзади позвали:

– Ваша милость!

Сварог неспешно обернулся. Бургомистр поспешал к нему,размахивая коротенькими ручками. По площади тащилась телега-двуколка, груженнаяосыпанными мучной пылью тугими мешками. Свиньи лениво возвращались к меступостоянной дислокации. Бургомистр ловко увернулся от телеги, столь же привычнопнул ближайшую свинью, подбежал к Сварогу, схватил за рукав и азартно зашептал:

– Ну вот, хоть что-то изволили прояснить егопревосходительство… К нам скачут синие мушкетеры, королевский полк… Не весьполк, конечно, отряд, но командует им сама герцогиня Браг… Они еще далекоправда, но скачут лихо, подмены по всему тракту…

– А кого ловят, так и не сказали? – спросил Сварог.

– Дали понять, что это известно герцогине, а нас пока что некасается…

«Арталетта-то здесь причем? – подумал Сварог. –Ничего не понимаю…» Сделал бдительную физиономию и сказал таинственно:

– Лаур бургомистр, эти малиновые драгуны вам так-таки и некажутся подозрительными?

Бургомистр опешил, потом испугался, потом увлекся этоймыслью:

– Думаете, лаур? – судя по тону, он был из техградоначальников, кто всю жизнь мечтает поймать шпиона или «злодеякороны». – Вообще-то что-то с ними не то – кадет-лейтенант на девок ничутьне реагирует, у одного рядового книга в кармане, у другого компас зачем-то… Вовремена моей военной молодости гвардеец и книга были вещами несовместимыми…Великие небеса! У меня шесть пентюхов, а тех одиннадцать и оружием по ушиувешаны…

– Придется вас выручить, – сказал Сварог. –Проверим, чем эти так называемые драгуны дышат. Ребята у меня тертые, службузнают… Так что если в том районе вдруг начнется шумное веселье типа заварушки,не паникуйте и не вмешивайтесь.

– Понимаю, – бургомистр часто-часто кивал. – Апозволительно ли будет спросить: вы, лаур, часом не имеете ли отношения кслужбам, кои облечены миссией и высочайшим доверием…

Сварог значительно воздел указательный палец, и бургомиструмолк, подтянулся в тщетной попытке принять воинский вид.

– Разрешите идти?

– Разрешаю, – сказал Сварог. Посмотрел вслед толстяку,пожал плечами, произнес с непонятной интонацией:

– Провинция…

И вошел в дом. В общем зале уже выпивали человек десятьгорожан, здраво рассудивших, что смутные времена непонятно отчего грянувшегочрезвычайного положения лучше всего коротать за чаркой. Трактирщик шустроподбежал:

– Что там, лаур? Я в окно видел, вы с бургомистром говорили…

– Тс! – сказал Сварог. – Из королевскойсокровищницы украли фамильный брильянт.

– Розовый?

– Желтый. С того вон таракана величиной.

– А дальше? – хозяин обозрел указанного матерущеготаракана.

– А дальше король разгневался, ясное дело, – сказалСварог. – Ловить велел. Поймаю, кричит, в масле сварю, и ради пущегозверства – в трактирном, которое безбожно водой разбавляют.

Хозяин даже не обиделся, жадно внимая: