Это мне понравилось, но это была мелочная радость.Великодушный поток силы сомкнулся вокруг меня, как пальцы матери на рукекапризного ребенка. Не место подобной мелочности в разливе такой... жизни.

Кеелин встала посреди тропы, расставив руки, запрокинувголову, подставив луне наполовину сформированное лицо. Редкий и ценимый миг дляКеелин – подставить лицо любому свету.

Сиобхан бросилась на меня: вспышка рук if темный блескдоспехов. Не думая, я отмахнулась от нее рукой, будто на мой жест должна былаответить огромная медлительная сила. Но так и вышло.

Сиобхан будто налетела на стену. Белые руки вспыхнулипламенем, которое совсем не было пламенем. Это ее сила пылала перед чем-то,чего даже я не видела. Но я видела, как ее холод попытался поглотить теплую,шевелящуюся ночь, и на это силы у нее не было. Если бы она была среди истинноживых, если бы ее прикосновение приносило обычную смерть, Земля бы неостановила ее. Для этого такая сила была слишком безразлична. Она любила меня вкаком-то смысле, она с радостью приняла мое возвращение, но так же охотно онабы приняла мое разлагающееся тело в свои полные червей теплые объятия. Она быотдала мой дух ветру, и тот понес бы его куда-нибудь.

Но магия Сиобхан естественной не была, и ее не пропустили.Даже понимание этого могло – могло бы – дать мне ключ к ее уничтожению. Но длятого, чтобы найти этот ключ, нужно лучше владеть заклинаниями нападения, чем я.

Поодаль от нашей небольшой группы что-то зашевелилось, и Келс Сиобхан повернулись встретить эту новую угрозу. Когда они увидели, что этоидет Дойл, спокойнее им не стало. Принц и наследник темного трона, его личнаятелохранительница боялись Мрака королевы. Интересно. Три года назад Кел Дойлане боялся. Никого он тогда не боялся, кроме матери. И даже от нее он не боялсясмерти, потому что только им продолжался ее род. Ее единственное дитя.Единственный наследник. Никто никогда не вызывал Кела на дуэль, потому чтопобедить не смел никто, а проиграть – могло кончиться смертью. Последние тристалет он так и провел – неприкосновенный, невызываемый, неустрашимый – до сихпор.

Теперь же я видела, почти ощущала его неспокойствие. Онбоялся. Почему?

Дойл был одет в черную пелерину с капюшоном, которая спадаладо земли и скрывала его полностью. Лицо его было настолько черным, что белкиглаз будто плавали в черном круге капюшона.

– Что здесь происходит, принц Кел?

Кел отодвинулся, чтобы видеть и Дома, и нас всех. Кеелиносталась на дорожке, но сила улетала, будто она летела с ветром и сейчас онуносил ее дальше. С последним прохладным, пряным прикосновением она исчезла.

Я внезапно наглухо вернулась в собственную кожу. За каждуюмагию приходится платить, но не за эту. Эта мне предложила себя сама, я непросила. Может быть, поэтому я сейчас ощущала себя сильной и цельной, а неизмотанной.

Кеелин подошла ко мне, протянула мне свои главные руки.Наверное, она, как и я, ощущала себя обновленной, потому что она улыбалась, иизмученный страх исчез с ее лица, смытый ласковым ветром.

Я взяла ее за руки. Мы поцеловались в обе щеки, потом япритянула ее к себе, обняв, и она обхватила меня верхними руками за плечи,нижними за талию. Мы так крепко обнялись, что я ощущала ее твердые небольшиегруди – все четыре. Мелькнула мысль: Келу нравится быть с женщиной, у которойстолько грудей? И тут же за мыслью пришел образ. Я зажмурилась покрепче, будтомогла так его отогнать.

Я погладила Кеелин по спине, по густым, похожим на мехволосам и поняла, что плачу.

Сладкий, почти птичий голос Кеелин утешал меня:

– Все хорошо, Мерри, все хорошо.

Я замотала головой и отодвинулась, чтобы заглянуть ей влицо.

– Нет, не все.

Она подняла пальцы к моему лицу, ловя слезы. Она плакать неумела. Какой-то генетический выверт оставил ее без слезных протоков.

– Ты всегда плакала вместо меня, но сейчас не надо.

– Как же тут не плакать?

Я оглянулась на Кела, который тихо перешептывался с Дойлом.Сиобхан глядела на меня, глядела в упор. Я ощущала ее смертоносный взгляд дажесквозь шлем, хотя глаз ее не видела.

Она не забудет, что я применила против нее магию и победила,то есть не проиграла. Не забудет и не простит никогда.

Но это проблема не на сегодня. Я повернулась к Кеелин.Пожалуйста, по одной катастрофе за раз. Я нащупала руками твердый кожаныйошейник.

Она коснулась моих рук:

– Мерри, что ты делаешь?

– Снимаю это с тебя.

Она мягко потянула мои руки вниз:

– Не надо.

Я замотала головой:

– Как ты можешь... как ты могла?

– Не начинай снова плакать, – сказалаКеелин. – Ты знаешь, зачем я так поступила. У меня осталось еще тольконесколько недель, до Самайна. Три года будет. Если я не буду с ребенком, то яосвобожусь от Кела. Если буду, ему придется обращаться со мной как с женой иливообще ко мне не прикасаться.

Она так спокойно говорила об этом, с таким ужасным,нерушимым спокойствием, будто это было совершенно... обыкновенно.

– Не понимаю этого, – сказала я.

– Я знаю. Но ты всегда была особой королевской крови,Мерри. – Она положила ладонь мне на губы прежде, чем я успела возразить, адругими руками все так же держала мои запястья. – Я знаю, что с тобойобращались как с бедной родственницей, Мерри, но ты и они – одно. Их кровь в твоихжилах, и они... – Она убрала руку от моих губ, но все сильнее стискиваламне запястья. – Ты член клуба, Мерри. Ты в этом большом доме, а мы ждемснаружи под ветром и снегом, прижав лица к стеклу.

Я взглянула в ее трепетные карие глаза:

– Ты обращаешь против меня мою же метафору.

Она погладила мою щеку левой верхней рукой – своей ведущейрукой.

– Я слыхала, как ты ею часто пользовалась, когда мыросли с тобой.

– Если бы я попросила, ты бы поехала со мной?

Она улыбнулась, и даже при луне было видно, что улыбкагорькая.

– Разве что ты была бы со мной каждую минуту день иночь, иначе ты не смогла бы защитить меня своим гламором. – Она покачалаголовой. – На взгляд людей я слишком отвратительна.

– Ты не...

На этот раз она остановила меня просто взглядом.

– Я как ты, Мерри. Я не дюриг и не брауни.

– А Кураг? Он неровно к тебе дышал.

Она опустила голову.

– Действительно, среди некоторого типа гоблинов ясчитаюсь сногсшибательной. Дополнительные конечности, а особенно дополнительныегруди – это у них марка высокой красоты.