Из-под ног донесся едва слышный гул. Этот же гул Томасуслышал и в стене, за которую держался. Воздух начал вибрировать, в нем возникстранный зловещий звук, которого Томас понять не мог, только по всему телупобежала дрожь, он ощутил себя ничтожным и беспомощным перед неведомой мощью.

— Быстрее! — донесся голос. — Как можнобыстрее!

— Олег... — прошептал он, — что это...

— Быстрее!..

Он бросал себя на голос, хватался за камень, отталкивался иснова спешил, иногда видел блестящие под луной голову и плечи. Олега шатало, нодвигался целеустремленно. Томас хотел закричать снова, но грохот стал мощнее,настойчивее. В нем было ощущение торжествующей мощи, перед которой все падет вопрах...

— Лавина, — выдохнул он, наконец все поняв, —тот гад... не сумел... пробует по-другому...

Калика стоял, упершись лбом в стену. По камню сползалитемные капли. Он с усилием поднял набрякшие веки:

— Пожалуй, даже из подпасков попрут?

Томас подхватил свободной рукой, тут же перекосило от боли вплече: забыл, что калика тяжел как медведь после ужина, но стиснул челюсти,потащил, повел, в какие-то мгновения, почти теряя сознание, чувствовал, что ион опирается на твердое плечо калики, раненое с той стороны, и так, поддерживаядруг друга, двигаются быстрее...

За спиной раздался страшный грохот, в спину ударил могучийкулак упругого воздуха. Они рухнули, по спинам прокатилась густая волна из пылии каменной крошки, а когда поднялись, Томас уже чувствовал, не оглядываясь, чтоедва-едва выскользнули из-под удара лавины, с горы все еще катятся отставшиеглыбы, могут и зашибить, есть такие, что как и люди, не ходят протореннымитропами...

А голос прохрипел прямо в ухо:

— Быстрее...

— Ушли же, — простонал Томас.

— Не слышишь? Еще одна... На этот раз накроет...

Томас слышал только плеск кипящей крови в ушах. Лобраскалился, голова распухла, не помещалась на плечах. Дыхание стало громче, чемгрохот камнепада. Земля под ногами вздрагивала. Каменная стена тряслась,срывались мелкие камешки. Томас задыхался, перед глазами стояла мутная пелена.Глаза щипало соленым, а пот, падая на доспехи, шипел как на раскаленных углях.В спину снова злорадно ударил кулак сжатого воздуха. Томас пошатнулся, а поушам хлестнул злой голос:

— Не спи, черепаха!

Томас всхлипнул, упасть бы и помереть, земля трясетсясильнее, лавина настигала, вдруг что-то могучее со страшной силой таранаударило в спину. Дыхание вылетело со всхлипом, он влетел в пещеру, растянулсякак жаба на каменном полу, проскрежетал доспехами, и тут сзади настиг страшныйудар. Томасу почудилось, что ему придавило ноги, в страхе попробовал ползти наруках, и тут же стал на четвереньки, а затем и сумел подняться на ноги. Пещераеще дрожала, по железу звякали мелкие камешки, их сыпалось сверху как издырявого мешка.

Сзади донесся сдавленный стон. Слабый свет падал сверху,Томас увидел, как сзади зашевелились камни, что закупорили вход, раздвинулись,калика поднялся голый до пояса, израненный, весь в темных пятнах, кровьструилась из открытых ран, волосы слиплись, по щеке течет темная струйка. Вполумраке Томас видел только темные пещеры под надбровными дугами. С жутьюпочудилось, что там блеснули кроваво красные точки, будто ветер сдул сзамирающих угольков пепел.

— Сэр калика, — воскликнул Томас с болью, —Олег...

— Дальше...

— Тебя еще и камнями?

— Дальше... — прохрипело от темной фигуры. —Там... щель...

Томас сделал движение броситься к другу, у калики одна рукависит так, словно вовсе не осталось целых костей, шатается, но Олег прорычал:

— Дальше... Или сейчас погибнем.

Томас с усилием оторвал устрашенный взгляд, бросился в темнуючасть, оттуда пахло затхлым. Глаза еще не привыкли к полумраку, но чувстваподсказали, что там пустота, он двинулся вслепую, ударился плечом, сталпробираться через камни, а сзади словно бы появился слабый оранжевый свет.

Еще несколько шагов вслепую, и плечи перестали царапатькамни. Томас раскинул руки, ощутил лишь пустоту. Свет приблизился, шаги каликибыли шаркающие, неуверенные. Томас видел, как из щели выплыл оранжевый шарикразмером с орех, светит слабо, как догорающая лучинка в избе простолюдина,вот-вот погаснет, калика вышел следом, хватаясь израненной рукой за стенку.

Томас бросился на помощь, калика прохрипел зло:

— Спеши... Хватай оружие... надо уходить...

Томасу почудилось, что калика заговаривается:

— Какое? Где?

Калика кивнул в темноту, а сам качнулся и побрел в другуюсторону. Шарик света остался с Томасом. Он всмотрелся, глаза чуть привыкли, изпещерного мрака выступила гигантская стена, сплошь увешанная мечами, топорами,копьями, кинжалами, щитами, луками, множеством странного оружия.

Томас зачарованно двинулся в ту сторону, смутно слышал, какзастонал калика. В темноте зазвенело, будто отшельник повалился на гору посуды.Томас заколдованно шел к стене, глаз не отрывал, пока не уперся животом вдлинный стол, что тянулся под стеной в обе стороны, и оба конца стола исчезалив темноте. Верх стены тоже уходил ввысь, прятался во тьме, а все освещенноепространство блестело обнаженными лезвиями, искорки прыгали по рукоятям,костяным лукам...

— Пресвятая Дева, — прошептал Томас. Голосзадрожал, внезапно затряслись руки, а колени стали как ватные. От мечей итопоров явственно веяло мощью, от одних недоброй, от других светлой иликующей. — Сэр калика...

В темноте снова звякнуло, загремело, донесся слабый треск,будто раздирали непрочное полотно. Томасу почудился сдавленный крик, стон. Ондернулся, готовый броситься к калике, с трудом себя пересилил. Дрожащие пальцыпоплыли над столом, от разложенных там мечей несло бодрящим холодком. Внезапнорука будто сама нырнула вниз, пальцы жадно сжались на простой широкой рукояти.

Незримая мощь через пальцы ринулась по руке, вздула плечокаменными мышцами, наполнила грудь до боли, а сердце сбилось с такта,затрепыхалось как маленькая птичка в когтях рыси. Он ощутил, что задыхается отпереполнивших его чувств, глаза защипало, а губы задрожали.

— Чей ты, меч, — прошептал он потрясенно. —Кому ты давал свою мощь раньше?

Меч был короче его двуручного рыцарского, проще, на лезвииследы ударов молота кузнеца. И рукоять без украшений, удобная для хватки, но недля хвастовства перед дамами...

В темной стороне затрещало сильнее, звякнуло, на стенамзловеще метнулись угольно черные тени. Из мрака вышел, шатаясь, огромныйчеловек с прилипшими волосами, будто вынырнул из глубокого озера. Он дышалхрипло и надсадно, лицо оставалось в тени, в пещерах под надбровными дугамиостро и страшно блеснули огоньки. Из кроваво красных они медленно перешли впронзительно зеленые, Томас обрадовано вскрикнул: