— Ворон любишь?

Маг смотрел затуманенными глазами, руки бесцельно скреблипол, ноги не двигались. Томас с холодком понял, что калика перебил колдунухребет. Красный свет заливал всю комнату, и когда кровь потекла изо ртаколдуна, она показалась Томасу слюной. Маг с трудом отер дрожащей ладоньюразбитое в кровь лицо. Толстые, как оладьи, губы шевельнулись с трудом:

— Люблю.

Томас с любопытством ждал, что скажет калика, но тот кивнулс удовлетворением:

— И я люблю. Умные птицы. И живут долго. Видишь, какмного у нас общего? Но ты столько не проживешь, если не будешь хоть наполовинутаким же умным и сообразительным.

— Ты все равно убьешь...

— Могу, — согласился Олег. — Но зато быстро,без мук. Но, скорее всего, все же оставлю топтать землю. Если знаешь меня, тознаешь и мои повадки.

Маг смотрел расширенными глазами. В них была боль, онзакусывал губы, кровь текла из уголков, но превозмогал себя, а когда заговорил,голос звучал почти ровно:

— Твари... Падите на колени и молите о пощаде... Тогда,может быть...

Олег проговорил медленно:

— Мне кажется... ты нас с кем-то спутал.

Тот широко улыбнулся:

— С кем же?

— С людьми, которые стерпят.

Носок его сапога ударил мага в бок, а когда тот задохнулсяот боли, хладнокровно опустил ногу на шею. Лицо мага начало багроветь. Онухватился обеими руками за сапог отшельника, но тот продолжал давить, смотрелсверху обрекающе. Лицо было пугающе равнодушным, словно давил ядовитого паука.

Маг прохрипел, в уголках рта вздувались кровавые пузыри:

— Он... не... сказал...

Олег оглянулся на Томаса. Рыцарь подался вперед, в глазахжадное нетерпение, челюсти стиснуты, а кулаки сжимаются до скрипа в железныхрукавицах.

— Понятно... — проговорил Олег задумчиво, он чутьослабил давление. — Хочешь сказать, что наш след обрывается?

— Я ответил правду...

— Ну-ну. А почему ты взялся выполнять приказы? Немальчик на побегушках, вон харя как у борова!

— Я... великий маг...

— Вот-вот! Я и говорю, морда-то, морда...

— Он представил доказательства...

— Какие?

— Тряхнул землю...

Томас побледнел, в глазах боль и разочарование. Лицо сразустало измученным, тело словно потеряло стальной стержень, стало приземистее.

— Это не только он может, — бросил Олегнебрежно. — Что еще?

— Он остановил... луну... Он заставил Стикс течьвспять... Он явил и другие знаки, что показали мне Его мощь, перед которой ясклонился ниц, перед которой увидел свою малость, и, распростершись во прахе, явозопил о Его милости и поклялся в послушании...

Олег кивнул Томасу:

— Видишь? Ему бы в Британии жить. Верность и послушаниеболее сильному разве не основа рыцарства?.. Ладно, пока верю. Хоть иневероятно, потому верю. Как сказал Тертуллиан: верую, ибо нелепо. Если бы этоврало,

то сочинило бы правдоподобнее.

Томас уже у выхода услышал глухой удар, хруст. За пещеройОлег догнал, хлопнул по плечу. Зеленые глаза горели хищным огнем:

— Ну что?... Пришла пора последней схватки?

— Ты его убил? — спросил Томас глухо.

— Кого? — удивился Олег. — Ах, ты о маге...Наверное, все же нет... Если очнется, то со временем залечит все, что сломаноили перебито. С другой стороны, он посылал к нам не отроковиц с цветами! Тызабыл тех страшилищ? И еще один момент... Он в самом деле приготовил для наснечто. Я даже не хочу узнавать, что. И если бы я промедлил хоть на миг...

Томас ощутил озноб, словно голый оказался под пронизывающимветром. Да, калика быстр и, когда надо действовать, не размышляет с какой рукиударить, как сороконожка решала с какой ноги пойти.

— Черт с ними, — пробормотал он. Его раскачивало,он чувствовал, как перед глазами плывет стена, туманится, и были это слезы илипот, сам не помнил. — Теперь... что? Ниточка оборвалась?

— С треском, — согласился Олег. — Но он далнамек...

— Ложный, — бросил Томас. — Ибо трясти горыкто может, если не сам Господь Бог?

Олег отвел взор:

— Ну, для этого не обязательно быть богом...

— Тогда сам Сатана, — сказал Томас твердо.

Отшельник снова задумался, кивнул:

— Ну... это не обязательно тоже, но... возможно, Сатананами заинтересовался. Понимаешь, мне трудно здесь разбираться, это твой ад,тебе здесь сидеть в котле, а не мне. Ты должен бы лучше знать здешниепорядки... Однако, думаю, стоит все же направить стопы к Вельзевулу. Что-то всеговорят больше о нем, чем о Сатане. Хотя это понятно. Твоего управителякрестьяне тоже боятся больше, чем тебя.

Томас нахмурился, сравнили с Сатаной, но превозмог оскорбление,ответил твердо:

— Вельзевула исключим. Остается... сам князь Тьмы.

— Это твой рай, — снова напомнил Олег, поправился:— Твой ад. Впрочем, где бы ты поставил свой замок?

Томас осмотрелся, помедлил:

— Не здесь. Слишком ровно. Замок лучше всего воздвигатьна скалистом острове... или в излучине глубокой реки. Если же нет озера илиреки, то хотя бы на холме. Если нет холма, то согнать крестьян, чтобы насыпалиэтот холм. А здесь народу много...

— Близко, — одобрил Олег. Томасу почудиласьнасмешка, но не понял ее, а Олег добавил, — Что значит, сословноемышление... Я помню, что за теми горами протекала как раз такая река. Глубокая,вода быстрая и чистая...гм... это для здешних мест необязательно, зато петлибросает как заяц возле норы.

— Тогда пойдем, не стой на месте, — поторопилТомас.

Олег взглянул с удивлением:

— Я думал, ты устал.

— Я устаю от ничегонеделанья, — заявил Томас. Он сусилием выпрямил спину. — Так мы идем или спим на ходу стоя?

— Эх, Томас... А еще король, — пробормотал Олег,Томас не понял к чему, тем более, что калика тут же поправился, — хотя длякороля это как раз то, что надо...

Они продолжали тащиться почти в темноте, хоронясь искрадываясь, когда небо медленно очистилось от туч. Луна воссияла во всейзлобной мощи. Они видели, как впереди на милю протянулась ровная каменистаяземля, изредка перемежаясь мелкими оврагами. А там, почти на краю зримости,надменно как злая брань вздымается рыцарский замок. Стены отвесны, темнеютузкие окна бойниц, высокие башни грозно вздымаются по всем четырем углам, а всередине недобро блещет металлом купол.