Голос был знакомым и в то же время каким-то чужим. С трудомКейб заставил себя сесть. Все его тело занемело и, возможно, уже давно. Онзаметил, что смотрит на чье-то смутное изображение, изображение лица, котороеотражалось в грани каждого кристалла. Это был человек, очень похожий на воинаиз его видений, но, несмотря на туманность изображения, он чувствовал, что этолицо моложе. Может быть, сын. Пока не прояснятся детали, сказать об этом что-тобольшее он не мог.

— А ты, волшебник, живучий.

Он повернул голову на голос и понял, что расплывчатыми былине картинки, просто все расплывалось у него перед глазами. Но это его нешокировало, после всего того, что произошло перед этим.

Короли-Драконы смертельно опасны для меня… даже против своейволи.

— Ваше… ваше величество?

Он несколько раз мигнул, но зрение от этого не прояснилось.

— Подожди немного. Сейчас твое зрение прояснится. Тебекрупно повезло, удар пришелся не по глазам. В остальном я постарался сделатьвсе, что было в моих силах.

Что все это значит? Кейб попытался поднять левую руку, и еговсего пронзила кинжальная боль. Он отказался от этой попытки и схватился за неедругой рукой, которая, к счастью, оказалась невредимой.

— Что… что произошло?

— Большинство осколков ты отразил, но, к сожалению,несколько самых сильных пробили твою защиту. И только самая малость из нихпоранила тебя. Хотя я и сдерживал силу взрыва, все же ты потерял сознание.

— Осколки. Сфера. Это один из осколков поранил мне руку?

Кейб знал, что разговаривает с Хрустальным Драконом, но всеже этот голос слишком отличался от того, который он слышал прежде. Какие ещеизменения произошли с Хрустальным Королем-Драконом после взрыва?

— Он не просто поранил тебе руку, волшебник, он пронзил ее.Осколок прошел насквозь через твое предплечье. Я сделал все, что в моих силах,но до конца рана так и не зажила. Может быть, она никогда и не заживет. Ну, тыпонимаешь меня, полностью не заживет.

Никогда не заживет. Совсем как лицо и. рука короля Меликардапосле взрыва магии, который на всю жизнь искалечил его. Кейб понимал, что носерьезности его рана и равняться не может с раной Меликарда, но от этого легчене стало.

— У тебя еще осталось несколько небольших шрамов на шее.Однако ты очень счастливый, волшебник. И мастерство твое впечатляет.

Мастерство? Да скорее удача чистой воды! Кейб засучил рукав,чтобы осмотреть рану на руке. Рваный зеленый рубец, окруженный краснойприпухшей кожей, отмечал место удара осколка. С великим страхом он притронулсяк нему.

Даже легкого прикосновения было достаточно, чтобы онзастонал от нестерпимой боли. Собравшись с силами, раненый волшебникпритронулся к обратной стороне поврежденной руки. И опять все та же нестерпимаяболь.

Никогда не заживет?

Он все еще рассматривал рану, когда Хрустальный Дракон опятьзаговорил.

— Мы оба счастливчики, Кейб Бедлам. Когда сфера разлетелась,дверь в Нимт закрылась, а не открылась. Вот таким образом была сделана эташтука. Только вот выяснить это можно было лишь экспериментально, при такихобстоятельствах, как этот взрыв например, другого пути не было.

Кейб поднял глаза. Теперь его зрение окончательнопрояснилось, и он мог как следует разглядеть Хрустального Дракона. Повелительдрейков выглядел невредимым, но это еще совсем не значило, что он не был ранен.Более важным сейчас было состояние его психики. На данный момент он казалсявполне здравомыслящим…

— Что произошло?

— Я недооценил вождя волков-рейдеров. Я слишком недооценивалего. Он перехватил у меня контроль над туманом. Он, очевидно, еще заранеепридумал, как его использовать в своих целях. Было и так все плохо, а стало ещехуже.

Сверкающий левиафан закрыл глаза.

И хотя все внимание волшебника по-прежнему было поглощеностоящей перед ним задачей, его взгляд блуждал от огромного дракона к лицу,уставившемуся на него со всех сторон, и обратно.

— Что ты теперь собираешься делать?

— Ничего.

— Ничего?

— Я вынужден ничего не делать.

Длинные узкие глаза Короля-Дракона открылись опять… Развевпервые Кейб заметил, насколько стеклянными, кристаллическими выглядят этиглаза? Они были совсем как безумные очи Плула.

— Я не посмею! Я не хочу утратить себя!

Взгляд Кейба опять прошелся но многочисленным изображениямлица, покрывающего стены. Однако на этот раз он присмотрелся к ним получше. Неутратить себя, — только что сказал левиафан. Неужели под этими словамискрывается то, о чем подумал Кейб?

— Кто ты?

Хрустальный Дракон откинулся назад, казалось, он был дажеедва ли не доволен этим странным на вид вопросом. Огромная голова повернулась икивнула в сторону лиц.

— Когда-то… я был им. Им. Лица из видения. Глаза Плула.Магия безумств Нимта. Все это начало приобретать какой-то смысл для волшебника.

— Ты враад.

И тут он осознал, что на самом деле он ничуть не удивленэтим открытием. На это указывало так многое. И хотя то, что Хрустальный Драконбыл когда-то в человеческом обличьи, его не удивило, но тот факт, что он до сихнор жив, был просто поразителен. Сколько времени прошло с тех пор, как пришлиКороли-Драконы.

— Как это случилось? Когда?

В колючем смехе дракона не было и тени юмора.

— Клянусь знаменами, волшебник, я даже не знаю. Столетия —да. Тысячелетия — да. Сколько их было, я забыл. Я наблюдал, как поколенияприходили и уходили, жили и умирали! Я видел возвышение Королей-Драконов и ихжалкий упадок. Другие уходили, а я все жил! Ха! Жил? Я счастливчик уже потому,что не сошел с ума.

Последнее слово эхом прокатилось по комнате. Кейб осторожно,избегая сотрясения больной руки, встал. Он должен был это услышать.

— Расскажи мне.