«Из рук в руки» – коммерческая газетенка, в которой работалпоследнее время Егор Самарин: меняем, продаем запчасти от «ВАЗа», детскуюколяску в хорошем состоянии, подержанную стенку, холодильник… Как вся этасочиненная нами история далека от настоящего Егора Самарина и как близок сейчаско мне Михаил Меньших по кличке Лещ.

– Егор сказал, что может случиться все, что угодно, нодокументы должны быть у вас. Вот я вас и нашла. Я кружила по Москве весьостаток дня, стояла в каких-то переулках, я боялась, что они найдут менябыстрее, чем я найду вас. Но теперь все в порядке. Теперь можно обращаться кудаугодно. Вы ведь поможете мне?..

Он коснулся рукой моего холодного лба. Рука была нежной.Кажется, он поверил. Первый раунд я выиграла, ликуй, Костя Лапицкий…

– Где вы живете?

– В Новогирееве. А что?

– Нужно же присматривать за котом…

– За кошкой…

Присматривать за кошкой, отличная мысль. Кто-то из твоихлюдей отправится в Новогиреево, по адресу секретарши. Там они найдут незапертуюдверь, лужу подсохшей крови на кухне, развязанный страховочный трос у батареи, работающийтелевизор, беспорядок, имитирующий следы борьбы. Кровь они замоют, а дверизахлопнут. Там они найдут соседскую квартиру, за которой ноет белая персидскаякошка. Там они найдут все, что подтверждает мой сбивчивый рассказ…

– Только не покупайте ей все эти сухие корма. Лучшерыбу…

– Понял. Треска ее устроит?

– Вполне.

Он все еще не отнимал руку от моего лба, и я не моглапонять, чего же больше в этом жесте: сдержанного уважения или благодарности заинформацию, которая досталась такой ценой.

– Мне нужно позвонить на работу. Сказать, что меня небудет ближайшую неделю. За неделю все пройдет, как вы думаете?

– Наплюйте, – просто сказал он.

– Я не могу наплевать. Это мой единственный источниксуществования. Мне и так с трудом досталась эта работа. Я не могу…

– Наплюйте, я вам сказал. Неужели вы не понимаете, чтопосле всего, что произошло, вам нельзя там появляться?

– А когда будет можно? – неплохо отыграно, Анна, смесьнаивности и целеустремленности женщины, которая привыкла полагаться только насебя.

– Когда будет можно – я скажу, – похоже, он уже,незаметно для себя, принял ответственность за мою судьбу. Что ж, оказаться подкрылом – мечта любой обыкновенной женщины. Да и необыкновенной тоже, даже Маргов свое время не устояла перед Кожиновым… Хорошо, что я свободна от всех этихпатриархальных представлений.

С восьми начал непрерывно звонить телефон. Лещ отвечал назвонки, с кем-то о чем-то договаривался, на ходу решал какие-то вопросы,касающиеся компании и ее повседневной работы. Он привык говорить громко ирезко, это было видно по его манере разговаривать. И в то же время он постоянноприглушал свой раскатистый мягкий баритон, сдерживал себя, понимая, что рядомнаходится человек, которому необходим покой. Лучшего и пожелать нельзя, должнобыть, я все-таки произвела на него впечатление. Я то проваливалась в дрему, тоснова открывала глаза, а он все ходил и ходил по своему ангару. Несколько раз вразговоре с кем-то прозвучал город N. Значит, машина должна завертеться… Околодевяти он тронул меня за плечо:

– Анна, я уезжаю. Буду только поздно вечером. С вамиостанется Андрей. Он и жнец, и швец, и на дуде игрец. Вы его не бойтесь, онсделает так, как нужно. Вечером сдаст вас с рук на руки.

– Кому? – Я даже не успела испугаться.

– Мне. В общем, не стесняйтесь к нему обращаться вслучае чего. Я буду вам звонить…

– Но…

– Я же сказал, все в порядке. Все кончилось. Во всякомслучае, для вас. Вы верите мне?

Когда-то я тоже задала такой вопрос Фигаро. И сейчасответила сама – как раз в его духе:

– Мне ничего не остается, кроме как верить вам.

– Вы в безопасности. Андрей спецназовец, он прошел всегорячие точки, он лучший в своем деле, с ним и связываться никто не будет, ужповерьте.

– У вас все – лучшие в своем деле. И врачи, испецназовцы…

– И журналисты тоже. И все остальные. За ним вы будетекак за каменной стеной. К тому же есть еще один сторож. Старик, иди сюда, –позвал он.

Деликатный Старик, которого до этой поры не было ни видно,ни слышно, подошел к кровати и протянул морду к хозяину.

– Я вас еще не познакомил. Анна – это Старик. Старик –это Анна. Не стоит его бояться, он только с виду такой большой и грозный.

– Так же как и вы?

– Ну… Я вообще большой и грозный. По определению.

– Странная порода.

– Он дворняга. Так же как и я. Потому его и люблю.

– Только поэтому?..

– Ему уже десять лет. Старик. Старик уже старик. Этопочти каламбур. Неудачный.

Придется обрабатывать и собаку, подумала я. Задача несколькоусложняется, но все равно остается разрешимой. Если собака меня примет, то Лещтем более. Остается только надеяться на свое природное обаяние…

Старик неожиданно решил все сам: он подошел поближе и лизнулмне руку. Лещ даже вскинул брови от удивления:

– Похоже, он принял вас сразу, вот это да! Собаки тожемогут ошибаться, тем более такие старые. Но тебе везет, тебе страшно везет,Анна…

– Теперь я спокоен. До вечера, Анна.

Лещ ушел. Сейчас он сядет в свой раздолбанный «Лендровер»,отправится в компанию и целый день будет заниматься проблемой города N,московскими концами аферы с техникой, убийством Егора Самарина… Мне остаетсятолько ждать вечера.

Через полчаса ключ в замке повернулся, и Старик затрусил кдвери, виляя седым хвостом. В квартире появился парень, груженный пакетами. Онпокровительственно похлопал Старика по мощному загривку и прошел ко мне.

Видимо, это и есть Андрей, самый лучший из бывшихспецназовцев. Хотя ничего героического в сухой и поджарой фигуре Андрея небыло. Он оставил пакеты на столе в кухне, подошел к кровати и просто сказал:

– Я Андрей. Михаил Юрьевич должен был вас предупредить,что я приду.

– Да, я в курсе. Меня зовут Анна, – я протянула емуруку, и он аккуратно пожал ее. Ладонь у Андрея была твердая, как кусоклистового железа, не отражающая никаких эмоций.

– Вам что-нибудь нужно?

– Нет. Нет, спасибо.

– Сейчас я приготовлю завтрак.

– Я не хочу есть.

– Юрьич сказал, чтобы я тут за вами присматривал.

– Присматривайте, – я улыбнулась Андрею, совсеммальчишка, который не умеет вести себя с женщинами. У меня есть день, чтобынаучить его этому.