– Не получится… – грустно сказала Джен. – Страннаякакая…

– Скорее – древняя, – сказал Мазур. – Ни на что непохожа, правда?

– Атлантида? – спросила она завороженно.

– А я бы не удивился… – хмыкнул Мазур.

Воздух в пещере вовсе не казался затхлым – незаметныйизнутри вентиляционный ход? Мазур отошел, присел на корточки. Грудами сваленысамые разнообразные подношения – сгнившие меха, не в переносном, а в прямом ужесмысле заслуживавшие названия «мягкая рухлядь», проржавевшие ружейные патроны,кучки бумажных денег – вот довоенные, вот царские, а там Ильич в кепке – кучкизолотых монет… Он нагнулся, поднял вещицу, потер рукавом. Почерневшийсеребряный портсигар, массивный, с золотыми накладками-вензелями, четкаянадпись гласит, что он некогда был вручен подпоручику Смирнитскому за отличнуюстрельбу на полковых соревнованиях. А рядом маслянисто посверкивает орденЛенина – еще старого образца, на штифте. Морской кортик царских времен,несомненно, адмиральский – уж в этом-то Мазур разбирался. Медаль «За взятиеБудапешта», рукоять казачьей шашки, цветной эмалевый подстаканник, тусклыйсамовар-пузан, брошка с синими стеклышками, карманные часы, еще подстаканник,никелированный, полуистлевшая пестрая шаль, солдатский Георгий – видимо, сюдагодами несли все, что считалось самым ценным в хозяйстве… Местами кучиразнообразнейших предметов, вороха бумажных денег и мехов громоздилисьнепроходимыми завалами, достигая груди Мазура. Вон переносной приемник серединышестидесятых годов – приличных размеров пластмассовый чемоданчик. Мазур помнил,что внутри множество радиоламп. Чудо техники для своего времени. Вон шитыйзолотом – натуральной золотой канителью – широкий погон с двумя просветами беззвездочек. Полковничий…

– Знаешь что, давай-ка отсюда убираться, – сказалМазур.

Джен разглядывала орден Александра Невского –дореволюционный. Подняла брови:

– Что, привидения?

– Пошли, – сказал Мазур. – Что-то нехорошо у меняна душе. То ли место так действует, то ли… Тебе не кажется, что люди, которыеэто святилище берегут от постороннего глаза которую сотню лет, могут оставитьпостоянных сторожей? Я бы на их месте чересчур не полагался только на чащобу иудаленность… – И, уже громче, распорядился: – Пошли, говорю!

– Глупость какая… – протянула она, неохотно бросив орден вкучу хлама. – Ну какие сторожа?

– Это Азия, родная, – сказал Мазур, подталкивая ее ктуннелю. – Это другой мир, ты еще не поняла? Другая планета. Как бы тысама отнеслась к мексиканцу, вздумавшему отколоть нос у памятника Линкольну? Аздесь все серьезнее…

Пригибаясь, он первым вышел из туннеля, сощурился, чтобыглаза побыстрее привыкли к свету. Нельзя сказать, чтобы он так уж верил впостоянных часовых, но насчет Азии он, пожалуй, был прав – это другая планета,другая психология, другое измерение времени. Даже сейчас в тайге и тундре естьместа, куда белого местные наотрез откажутся вести, – даже те из них, ктовидел многоэтажные дома и цветные телевизоры не только на картинке. Азия.Местный житель привык за тысячи лет, что любые новшества и любые пришельцы раноили поздно исчезают, как утренний туман, вместе с памятью о них…

Выстрел высек каменную крошку у него над головой.

Мазур ответил короткой очередью, не успев ничего осознать,ни о чем не успев подумать. Рефлекс не подвел – метрах в двадцати от него сревом завалился матерый учаг[20], забился на камнях, аспрыгнувший с него человек ужом скользнул за дерево. Еще один выстрел – пуляпропела где-то высоко в стороне. С двух сторон отозвались другие карабины.

– Вверх! – Мазур подтолкнул Джен к скалистому откосу,по которому они сюда спустились.

Это был единственный путь отхода – безумием было бы соватьсяв прилегающую к пещере тайгу, где наверняка полно других ловушек. Что ж, Европаспособна вычислить Азию, но неспособна Азию понять…

Огрызаясь короткими очередями, Мазур прикрывал девушку,карабкавшуюся меж острыми камнями. Нападавшие уже поняли, что он стреляет,пусть и бесшумно, дурак бы понял, увидев все еще бьющегося в судорогах оленя,брызгавшего кровью на камни. Они хоронились за деревьями, стреляли редко, нопули ложились в опасной близости – вокруг так и взлетало каменное крошево.

Мазур успел подумать: насчет «белку в глаз» – это все жепреувеличение, однако и обольщаться не стоит, ошеломление у них довольно быстропройдет, и охота начнется по всем правилам. В тайге они ему дадут сто очковвперед, неподалеку явственно послышался заливистый собачий брех…

Глянул вверх – Джен сама, без команды, догадалась достатьревольвер, и, появись кто на дороге к вершине, не оплошала бы. Ну, однойголовной болью меньше… Хорошо еще, склон покрыт сущим лабиринтом из высокихкамней…

Что-то ударило в поясницу – достали-таки! Поясница тупозаныла, но Мазур знал, что бронежилет выдержит и не такое, а потому небеспокоился, рукой освидетельствовать не полез. Лишь бы в кассеты не угодили, ато восстанавливай потом пленку…

Снизу доносились крики на непонятном языке, лаяли собаки.Вот и вершина. Мазур, послав вниз еще одну очередь, быстренько сменил магазин.Сорвал рюкзак, не колеблясь, вытащил гранату, вырвал кольцо. Разжал пальцы,подождал секунду. Швырнул назад. Граната, как он и рассчитывал, оглушительнолопнула в воздухе, в полете, произведя скорее психологическое воздействие.

– Куда? – Джен повернула к нему бледное, отчаянноелицо.

Он без колебаний показал вниз, крикнул:

– Перебежками!

И кинулся следом за ней. Сердце оборвалось на миг – онапоскользнулась, проехалась задом по камню, но успела уцепиться за угловатыйвалун. Мазур уже добежал, подхватил ее. Посланные снизу пули все еще звонкощелкали по камням на вершине – не похоже, чтобы хранители святилища пошли наштурм, Мазур успел сделать все, чтобы его зауважали в момент…

– Л-любопытство… – успел он выдохнуть на ходу. – ДвеВар-рвары, бля…

– Что? – вскрикнула она, услышав непонятную русскуюфразу.

– Вперед! Обрывая застежку, выхватил баллон и щедро прыснулна камни туманной струей. Схватил Джен за руку и помчался гигантскими прыжкамипод прикрытие деревьев. Он успел с вершины окинуть взглядом окрестности ипотому уверенно бежал в распадок меж двумя высоченными сопками – оттуда можнобыло прорваться в чащобу. Не сбавляя темпа, встряхнул баллон, поднеся его куху. Послышалось шуршанье – кончается, черт, еще несколько доз – и можновыбрасывать…

…Дальнейшее слегка путалось, слившись в бешеный бег междеревьев, перемежавшийся кратким отдыхом. Они не садились, просто, привалившиськ стволам, жадно хватали воздух, жмурясь от затекавших в глаза соленых струекпота. И вновь бежали по гигантской, сложной кривой, огибая подножия сопок,налетая лицом на невесомо-липкую паутину. Но все же это никак нельзя былоназвать слепым, паническим бегством сломя голову, они попросту отступали совсей возможной скоростью, а это совсем другое дело, если кто понимает… Они дажене особенно и уклонились с маршрута, в чем Мазур убедился, найдя полминутки длятого, чтобы поработать с процессором.