— Он намеревался просить моей руки.

Лицо герцога побелело от бешенств.

— Идиотка! Дура безмозглая! Что ты наделала! Как допустиладо такого?!

— Не знаю…это так неожиданно…

— Неожиданно!!! — прогремел он, но, по-видимому, вспомнив ослугах, немедленно понизил голос до яростного шипения:— Будь ты проклята!Неужели не понимаешь, что натворила? И что ты ему ответила?

— Правду. Сказала, что уже обручена с Гленгармоном.

— И это все?

— Нет. Объяснила, что должна выйти за маркиза лишь потому,что ты давно мечтал присоединить его земли к своим и моя обязанностьповиноваться твоим желаниям.

— И как он это воспринял?

— Ужасно расстроился. Папа, пожалуйста, поверь, я никогда недумала, что чувства Стивена так глубоки. Правда, последнее времяраспространились всякие слухи и предположения, но я попросту не обращала на нихвнимания.

— Господи Боже, что за несчастье! Ты поставила меня вбезвыходное положение, при котором придется отказать Стивену Уэстморленду исмертельно оскорбить не только его, но и все семейство!

Рассеянно взъерошив волосы, герцог долго метался по комнате,прежде чем объявить:

— Есть только один выход! Ты немедленно выйдешь замуж заГленгармона! Утром он может получить специальное разрешение, и вы сразу жеобвенчаетесь.

Эмили подняла глаза на отца, но туту же отвернулась иуставилась в огонь.

— Хорошо, папа, — покорно пробормотала она.

Насмерть перепуганный Клейтон мерил шагами вестибюль. Такогоужаса он не испытывал даже вчера, когда Уитни, зацепившись за край ковра,покатилась со ступенек. И теперь он изнемогал от страха, не сводя глаз с двериу верхней лестничной площадки. За этой дверью мучилась его жена, пытаясь датьжизнь их ребенку двумя месяцами раньше положенного срока. И теперь судьбаматери и младенца зависела от Господа и искусства Хью Уиткома.

За последние двадцать четыре часа мнение Клейтона о Хью скаждой минутой становилось все ниже. Прибыв накануне, он осмотрел Уитни итвердо уверил мужа, что и мать и дитя в полной безопасности. Только сегодняутром он подтвердил свой первоначальный диагноз.

— Нет никаких признаков того, что малыш просится на светиз-за несчастного падения, — твердил он Клейтону и остальным домочадцам, — но яна всякий случай останусь до вечера, присмотреть за герцогиней.

К тому времени Клейтон, лишившийся всякого присутствия духа,опустился до того, что стал угрожать доктору:

— Если существует хоть малейшая возможность преждевременныхродов, следующие два месяца вы просидите здесь, и попробуйте только сделать шагза ворота!

Склонив голову набок, Хью Уитком рассматривал герцога с темвеселым сочувствием, которое неизменно питал к мужчинам, которым предстояловпервые стать отцами.

— Позвольте осведомиться, из чистого любопытства,разумеется, какими средствами вы собираетесь меня здесь удерживать?

— Поверьте, это не составит ни малейшего труда! — отрезалКлейтон.

— Не сомневаюсь, — хмыкнул Хью. — Мне просто интересно.Видите ли, когда ваша матушка, за месяц до вашего рождения, серьезнопростудилась, то, насколько я припоминаю, тогдашний герцог угрожал заточитьменя в подземелье Клеймора. Или то был граф Саттон? Нет…граф всего лишь отослалмой экипаж домой и не позволил мне воспользоваться своим.

Но улыбка мгновенно сползла с лица доктора, когда из комнатывылетела горничная Уитни и, перегнувшись через перила, закричала:

— У леди начались боли, мистер Уитком!

С тех пор прошло несколько часов, но за все это времяКлейтону позволили увидеть Уитни лишь дважды, и то на несколько минут.Бедняжка, лежавшая на огромной кровати, выглядела такой маленькой, бледной ихрупкой, но в перерыве между схватками храбро улыбалась мужу и даже попросилаего посидеть рядом.

— Я люблю тебя и обязательно подарю чудесного красивогоребенка, только нужно немного подождать, — обещала она Клейтону, скрывая страхза ободряющими словами.

Клейтону сразу стало легче, до той минуты, когда тело женывыгнулось от невыносимой муки.

— Тебе лучше уйти, — выдавила она, закусив губу до крови.

Клейтон сорвал беспомощную ярость на Уиткоме:

— Черт побери, неужели вы ничего не можете сделать?

— Могу, и первым делом выгоню вашу светлость отсюда, чтобыей не пришлось тревожиться еще и за вас.

Через час Клейтон вновь потребовал пустить его к жене, ихотя врач попытался задержать его у двери, Уитни слабым голосом попросила мужавойти. Она еще больше побледнела, на лбу выступили крупные капли пота. Клейтонопустился на колени, пригладил ее волосы и глухо выговорил:

— Больше я такого не допущу. Никогда. Не позволю, чтобы этоснова случилось с тобой.

Прежде чем Уитни успела ответить, по ее телу вновь прошласудорога боли, и Клейтон, вскочив, схватил ее в объятия и принялся укачивать,как ребенка.

— Прости меня, — хрипло прошептал он, смаргивая слезы.

Но тут его снова выставили за дверь и больше не впускали.Правда, время от времени Уитком появлялся, чтобы утешить расстроенное семействои дать очередной лживый прогноз о скором появлении младенца. Но Клейтон уженичему не верил.

С трудом оторвав взгляд от двери, он посмотрел на часы.Начало десятого. В отчаянии он побрел в гостиную, где как на иголках сиделимать и Стивен в компании лорда и леди Джилберт.

— Уитком — невежественный осел! — с порога рявкнул он. —Немедленно посылаю за повитухой…нет, за двумя!

Леди Джилберт вымученно улыбнулась.

— Уверенна, что малыш вот-вот родится. И все будет хорошо, —заверила она, хотя, по мнению Клейтона, сама была до смерти перепугана.

Лорд Джилберт подтвердил предсказания жены энергичным кивкоми услужливо поддакнул:

— С минуты на минуту. И не о чем беспокоиться. Не онапервая, не она последняя.

По мнению Клейтона, лорд Джилберт паниковал куда сильнеежены.

Стивен отнял ладони от лица и в немом отчаянии уставился наКлейтона. Очевидно, слишком уважал старшего брата, чтобы лгать ему в лицо.

Вдовствующая герцогиня встала и подошла к сыну: