– Кир! Когда он нас в покое оставит, ты не знаешь? – Cтепан остановился, упершись ладонями в колени и дышал как загнанная лошадь.

– Понятия не имею! Извел совсем! Скорее бы Катька возвращалась! – проскрипел измученный Кир, привалившийся к дереву.

Катерина как не притворялась по возвращению в Дуб, что у неё всё отлично, всё равно была какая-то кислая, и Баюн решился. Жаруся отнесла Катерину на остров алконостов, и заодно и сама решила там передохнуть. А Волк, совершенно озверевший от осознания того, что Катьки рядом нет и ему туда, где она находится, нельзя, с удвоенной силой принялся за воспитание мальчишек.

– Я не понял! Что тут? Привал? Раз тут привал, то без отдыха ещё четыре круга! – Волк завис над ними совершенно бесшумно, разговаривал тихо, но так грозно, что мальчишки рванули вперед как олени!

Степану было труднее. Кир переносил нагрузки легче, а главное, жара его так не донимала. Кир убежал вперед, а Степан уже почти плелся нога за ногу, косясь на воду. И вдруг ему померещилось, что оттуда на него смотрят. Он отшатнулся, помотал головой и побежал, переваливаясь как утка, от усталости и жары. Но, услышав смешок, оглянулся и увидел, что из воды выглядывает девичья головка.

– Зачем ты бегаешь вокруг озера в такую жару? – голос был очень приятный. Мелодичный и словно прохладный. Так бы слушал и слушал! – Ты же устал, наверное! И вспотел? Иди сюда, ко мне, поплавай, освежись! Иди! – на поверхности воды появилась рука, которая поманила Степана. Он шагнул к воде, ещё шаг.

– Степан, да куда ты провалился-то? Бегу-бегу, а тебя нет! Давай, нечего в воду пялиться, всё равно окунутся сейчас не успеем, побежали дальше, Волк шкуру спустит! – Кир увидел только ошалелого Степана с остановившимся взглядом бредущего к воде. Кир попросту уволок друга от берега. Да и забыл о том, что видел.

Зато не забыл Степан. Ноги гудели, от жары болела голова. Ночью, как он не пытался уснуть, ему это не удавалось. Он маялся, ворочался, пил воду, ничего не помогало. Как только он закрывал глаза, он видел слепящую поверхность озера, красивое личико и манящий нежный голос.

– Иди! Иди! Ты же устал? Иди ко мне!

– Блин, русалка что ли? Или водяница. Нет уж, видал я их. Спасибо! Насмотрелся. – ворчал про себя Степан, но как только закрывал глаза опять видел озеро.

Утром прилетела Жаруся, а с ней Катька. Веселая, довольная жизнью. Волк тоже сразу повеселел, и даже разрешил сегодня не бегать, но ноги сами привели Степана на берег. Он, чувствуя себя полным дураком, пришел на тоже место, где видел девушку, два раза прошел мимо, старательно не глядя на воду. И снова услышал легкий смешок.

– Вернулся? Я так и знала, что ты вернешься! – теперь она показалась из воды почти по пояс. Степан аж зажмурился, а потом открыл глаза и увидел, что девушка в белой рубахе, почему-то сухой совершенно. Пышные каштановые волосы тоже сухие, мокрые только кончики, которые касаются воды. Глаза огромные, голубые, прозрачные. Такие красивые! И опять она руку протягивает и манит, манит.

– Иди ко мне, иди. В воде хорошо, прохладно! Иди! – Степан слышал только этот голос и сделал шаг, потом ещё, потом его кроссовки коснулись воды, которая была неожиданно холодная, но он не мог остановится, а шел всё дальше.

– Степан! Стой! – Кир несся по берегу, а за ним, задыхаясь от непривычной скорости бежала Катерина. – Не ходи!

Степан почти дошел до девушки, которая отступала, вглубь, манила его рукой, но на крики обернулся, сбросив оцепенения, даже удивился, обнаружив себя почти по грудь в воде, шагнул было к берегу, но в его плечи вцепились скрюченные пальцы русалки. – Нет! Не уйдешь! Наш, ты уже наш!

Контраст между нежным личиком и голоском и острыми ногтями, впившимся в плечи, Степана отрезвил, он дёрнулся было к берегу, но пальцы русалки оказались неожиданно очень сильными и совершенно ледяными. Она словно и не заметила его отчаянных попыток вырваться. Зато торжествующе расхохоталась. И через миг вода вокруг перепуганного Степана забурлила, и на поверхности показались ещё четыре девушки. Они закружились между Степаном и берегом, оттаскивая мальчишку в глубину.

– Отпустите его! – Катерина крикнула так, что русалки примолкли. Степана они не выпустили, но и топить перестали.

– А! Это ты сказочница Катерина? – наконец спросила одна из них.

– Да! И это мой друг.

– Был твой, а теперь наш! Наш! Он сам пришел! Мы ему нравимся больше, чем ты! Мы его не отпустим. У тебя их двое, а у нас ни одного. Мы сюда приплыли недавно, у нас ещё утопленников тут нет.

Степан, как услышал про утопленников, ему показалось, что горло заливает темная ледяная вода и дышать уже нечем. Он рванулся вперед, но ничего у него не вышло.

– Нет, не рвись, не надо! Ты уже наш. Сейчас, потерпи немного, ты станешь совсем наш. Это недолго. – прошептала ему на ухо русалка, которая его приманила в воду. Она крепко держала его за плечи, и он рук веяло таким холодом, безнадежным, вечным отсутствием тепла, что у Степана волосы на затылке стали дыбом от ужаса, дыхание у русалки тоже оказалось ледяным.

– Катька помоги! – только и смог выговорить.

– Отпустите его! – повторила Катерина лихорадочно соображая.

– Мы можем отпустить этого, в обмен на того! – старшая русалка показала пальчиком на Кира. – Мне вот тот даже больше нравиться. – она оценивающе осмотрела обоих мальчишек и как-то так это проговорила, как человек говорит о еде. Мол, мне курочка жаренная нравится, а шашлык ещё больше.

Кир сдавленно ахнул и непроизвольно отпрыгнул от воды. Степан чуть не завыл. Он же только раз ошибся! И что? Это всё? Больше ничего в его жизни не будет? Да и жизни тоже уже не будет? Утянут его под воду эти пакости, чтобы у них утопленник был, а утопленником будет он?

– Нет! – он вскрикнул, запаниковав, и это стало сигналом для русалок, с визгом они начали кидаться на него, пытаясь утянуть, макнуть с головой.

Кир закричал, а Катерина побледнела, но решительно шагнула вперед к воде и сказала:

– Глубока вода,

Далеко течет,

Но от слов моих

Вмиг застынет лед,

Что украли вы

Лучше вам отдать!

Чтобы много лет

Среди льдов не спать.

Русалки как-то смутились и Степан, уже захлебывающийся, сумел вынырнуть и глотнуть воздуха, и ахнул, ощутив, что его грудь и плечи сковывает сначала тонкий, но стремительно растущий слой льда.

Русалок лёд захватил быстро. Трое сумели вынырнуть, и теперь в ледяной корке у одной были видны голова и плечи, другая застыла по шею, третья, та, что Степана заманила, вмерзла по грудь, но успела высвободить одну руку и била ею по льду, пытаясь его разбить, впрочем, совершенно безрезультатно. Ещё две вынырнуть не успели и какое-то время бились подо льдом, силясь освободиться, пока их не сковало полностью.