– Ты уверена, что действительно этого хочешь? – Онуходил от разговора, который решил начать только после того, как они уедут созера. Но когда она сжала его руку, он был близок к тому, чтобы рассказать ейвсе немедленно.

– Да, я думаю, что хочу. Вот почему я прождала тебя всеэто время. Ты этого стоишь. – Она улыбнулась, и он почувствовал себя еще хуже.Да, отец прав. Кое-что он ей все-таки должен. Но не остаток своей жизни. Этослишком высокая плата за годы ее ожидания.

– Ты чертовски умная женщина, Элизабет. – Даже слишкомумная. Он вряд ли сможет выдержать ее присутствие рядом с собой. У нее своисобственные идеи, свои пути достижения цели, свой дом, и ее окружают члены еесобственной семьи, с которыми он постоянно должен поддерживать отношения. Вэтой схеме ее образа жизни совершенно нет места для него, по крайней мере дляего чувств. А вот с Кристел он мог бы начать совершенно другую жизнь. Он бы вседелал для нее. Помочь ей с карьерой, помочь изменить ее жизнь, завести детей,наконец... Теперь все это зависит только от него. – Не знаю, что тебе сказать.– Он повернулся к жене, все его чувства ясно были написаны у него на лице. –Мне кажется, я не смогу выдержать все это. Я считаю, что нам вообще не надобыло жениться.

– Теперь слишком поздно об этом думать, тебе некажется? После того, как прошло столько времени? – Она разозлилась и обиделась,но нисколько не удивилась. Она ждала этого разговора уже несколько дней. Еще добеседы с судьей Хиллом она знала, что рано или поздно он заявит ей об этом. Егоотец сказал ей, что Спенсер немного не в себе, и она собиралась набратьсятерпения. Но теперь, как она обнаружила, ее терпение на исходе. В конце концов,она терпела уже три года.

– Я отсутствовал три долгих года. А до этого мы былиженаты всего две недели. Теперь все изменилось. И мы оба изменились. Теперь яуже не хочу того, что раньше. А у тебя появилась хорошая работа. Мы очень плохознали друг друга до моего отъезда, а за эти три года мы стали и вовсе чужимидруг другу.

– Я не могу ничего изменить. Это просто случилось, ивсе. Но, прождав тебя три года, не собираюсь расставаться с тобой, если ты этоимеешь в виду. – Ее глаза были холодны, как две льдинки, и, глядя в них, онпочувствовал, что у него обрывается сердце.

– Почему? Почему бы нам не расстаться? Зачем продолжатьвсе это? Мы же сможем принести друг другу только несчастье. – Он старалсяубедить ее в разумности своих доводов, но видел, что жена не желает ничегослушать.

– Совсем не обязательно. Мы очень хорошо подходим другдругу. Мы с самого начала были выгодной партией. Я всегда так считала.

– А вот я не считал. И высказал тебе свои сомнения, ещекогда мы были помолвлены.

– Я говорила тогда и могу повторить сейчас – меня этоне волнует. У нас есть все для того, чтобы наш брак стал счастливым. Нас ждетпрекрасная работа, мы оба умны, и жизнь у нас может быть насыщенной иинтересной. А это все, что необходимо для прочного брака.

– Я так не считаю. А как насчет любви, нежности,преданности, детей, наконец! – Но о какой преданности можно говорить между ними Кристел? Ведь они оба живут с людьми, которых не любят. Говоря с Элизабет, онстарался не думать об этом. Он понимал: то, что существовало между ним иКристел, никогда не сможет даже наметиться у них с Элизабет.

– Ты просто начитался красивых романов, Спенсер. Ислишком долго был далек от реальной жизни. Не сомневаюсь, все это важно, но этолишь красивая отделка, а никак не фундамент.

И опять, слушая ее, он все больше понимал, что он прав. Ониразные люди. И мечтают о разных вещах. Спенсер хочет любви и взаимопонимания,она же заботится о хорошей карьере.

– Что ты чувствуешь по отношению ко мне? – Оннеожиданно повернулся и гневно посмотрел на нее. – Я хочу знать, что тыиспытываешь на самом деле? Когда я ночью лежу с тобой в кровати? Страсть,любовь, желание, нежность? Или тебе так же одиноко, как и мне?

Они переспали только один раз, с тех пор как он вернулся, даи то это походило на какое-то наваждение.

– Мне тебя просто жаль. – Она посмотрела ему прямо вглаза, ее голос был ледяным. – Мне кажется, ты мечтаешь о чем-тонесуществующем. И ты всегда был таким.

А что, если он скажет это самое «несуществующее»? Но ему нехотелось говорить об этом. Он собирался уйти от нее, но вовсе не обязательнообижать ее. Он хотел вернуть себе свою жизнь. Ему, правда, становилось всепонятнее, что она не собирается возвращать ему ее.

– Мне кажется, ты – обыкновенный мечтатель. И я думаю,пришла пора возвращаться в реальный мир, в котором мы все живем, Спенсер. Вэтот мир, в котором существуют великие мира сего, занятые своей карьерой. Онивсе работают и делают что-то важное и полезное для общества, а вовсе не сидят,держась за юбки своих жен, и пестуют своих малышей.

– Тогда мне их просто жаль, так же как и тебя, если тытак считаешь.

– Ты должен взять себя в руки, найти работу вВашингтоне, завести друзей, которые считают...

– Так же, как друзья твоего отца? – прервал он, сверкаяглазами. Он уже сыт ими всеми по горло, ими и тем, что они называют «важнойработой». То, что для них важно, не имеет для него никакого значения. Особеннотеперь, когда он три года провоевал в Корее.

– Да, так же, как они. А что в них плохого?

– Ничего. Просто они мне не нравятся.

– Да ты должен быть счастлив, что они вообщеразговаривают с тобой! – Она тоже разозлилась, ей надоело видеть егонеприкаянным на всех вечеринках, куда бы они ни пошли. – Ты должен бытьсчастлив, что я вышла за тебя замуж. И твое счастье, что я слишком порядочна,чтобы развестись с тобой! В один прекрасный день из тебя получится толк, и ябуду счастлива, когда увижу это. И когда-нибудь, Спенсер Хилл, ты скажешь мнеспасибо!

Он смотрел на нее и вдруг начал хохотать. Он хохотал до техпор, пока у него из глаз не брызнули слезы. Он никогда еще не встречал такойэгоистки, причем она уверена, что во всем права. Потребуется немало усилий,чтобы переубедить ее.

– Кого же ты собираешься из меня сделать, Элизабет?Может быть, президента? Или короля? Это ужасно интересно... наверняка мне этопонравится.

– Не будь идиотом. Ты действительно сможешь статьчеловеком. В Вашингтоне перед тобой открыты все двери, вплоть до кабинетаминистров, если ты, конечно, пойдешь с правильной карты.

– А если я не хочу играть?

– Это твое право. Но то, что я сказала, я сказалавполне серьезно. Если ты потребуешь развода, я тебе его не дам.

Он еще не спрашивал ее об этом, но уже знал ответ.

– Почему ты хочешь сохранить наш брак против моей воли?– Он не мог этого понять, но она прекрасно знала, что делает, и, посмотрев нанего сверху вниз с нескрываемой иронией, выложила всю правду: