участниками таких неблаговидных махинаций. Знал о них лишь заведующий шкотовской конторой Дальлеса Шепелев, да отец Феди — начальник железнодорожной станции Новонежино, но они от этой комбинации имели тоже кое-какой доход и, конечно, сущности её никому раскрывать не собирались.

Так или иначе, но деньги на материал для формы новонежинский отряд получил, материю приобрели, а кройкой и шитьём занялись почти все девушки-комсомолки. Главными застрельщицами в этом деле были Полина и Тина.

К шитью формы присоединился и кое-кто из родителей. В то время получить материю для одежды школьников, пускай хоть и не совсем по вкусу родителей, считалось чрезвычайным событием, поэтому многие матери, узнав о том, что пионерам дают бесплатную ткань на форму, даже стали сами просить принять их ребят в пионеры. Но теперь это происходило не так просто, как вначале.

Прежде чем принять кого-либо в пионеры, ребята из совета отряда, а затем и остальные на сборе, очень придирчиво обсуждали кандидатуру подавшего заявление, и далеко не каждого из желающих принимали.

К новому 1925 году форма для всех пионеров была сшита, а их уже было 25 человек. На красном сатиновом знамени сёстры Емельяновы вышили лозунг: «Будь готов!»

Конечно, пока ещё никто из пионеров не ходил в своей форме по улицам села: во — первых, стояла зима, а во-вторых, показавшись в таком виде с голыми коленками среди сельских ребятишек и девочек, они могли подвергнуться не только насмешкам, но и преследованию.

Форму каждый приносил с собой. В одном из классов по очереди девочки и мальчики переодевались, а затем приступали к проведению сбора. Теперь гимнастические упражнения все могли выполнять без всякого стеснения, и у девочек эти вольные движения стали получаться даже лучше.

Кроме этого, как и многие физкультурники того времени, Борис увлекался построением различных пирамид. Как правило, самыми верхними всегда были или Миша Фишер, или его сестра Лида. Эти два самых маленьких, но, пожалуй, и самых бойких пионера души не чаяли в своём вожатом, и стоило ему появиться на станции железной дороги, как они за ним бегали буквально как хвостики.

Бывая в Шкотове не реже, чем раз в две недели, обязательно встречаясь там с Нюсей Цион, Катей Пашкевич, а иногда и с Милой, Борис впитывал в себя всё новое, что ему удавалось узнать о жизни и деятельности пионерской организации, регулярно читал и «Пионерскую правду», выписываемую теперь его отрядом (сам он выписал журнал «Вожатый» и щедро отдавал полученные знания своим юным питомцам).

Сборы в новонежинском пионерском отряде проходили весело, оживлённо, количество пионеров росло не по дням, а по часам. Теперь вновь вступающие уже приходили со своей формой. Большинство крестьян увидели, что пионеры становятся действительным примером для ребят села, что они и сами, и совместно с комсомольцами не только улучшают культурную жизнь села, но и делают много полезных и нужных дел: то отремонтируют крыльцо в здании сельсовета, то исправят мостик через протекающую рядом речушку, то помогут какой-нибудь одинокой бабке в уборке двора и заготовке топлива, то ещё что-нибудь. Они же постоянно вели борьбу с некоторыми хулиганствующими ребятами.

Конечно, были и такие сельчане, которые обвиняли и комсу, и пионерию в безбожии и потере стыда из-за того, что девчонки в штанах ходят. Они препятствовали нормальной работе отряда, но таких было немного, и к их воркотне особенно не прислушивались.

Итак, новонежинский отряд пионеров существовал! И несмотря на то, что у него пока не было ни барабана, ни горна, о его работе уже знали и в соседних сёлах, и в укоме РЛКСМ. Приезжавший из укома инструктор Борис Разгонов был приведён Хужим на сбор отряда, и ему всё так понравилось, что он заявил:

— Ваш сбор и отряд можно назвать образцовыми, так об этом и доложу Барону.

А когда он узнал, что форма первым пятнадцати пионерам приобретена на деньги, заработанные самими пионерами и комсомольцами, то был и удивлён, и восхищён таким решением вопроса, и обещал, что, через уком РКП(б) постарается раздобыть денег для приобретения горна и барабана. Его заявление ребята встретили криками радости, к ним присоединился и их вожатый.

Приближался праздник — день Красной армии. Комсомольцы приготовили постановку большой и интересной пьесы о Гражданской войне, а пионеры — красивое гимнастическое выступление, заканчивавшееся несколькими пирамидами.

Барабана у них пока ещё не было, и вот Борис решил сделать самодельный барабан. Он выпросил у своей хозяйки старое решето, на чердаке у Фёдора Сердеева нашли старую, плохо выделанную телячью шкуру. Вырезав из неё два кружка, при помощи тонких верёвок эти кружки натянули на решето. Внешне барабан выглядел неплохо, и когда по нему стали отбивать ритм выструганными из берёзы палочками, то он издавал довольно приятный, хотя тихий и глухой, звук.

Радости пионеров, услыхавших на одном из сборов звуки этого барабана, не было границ, ведь ни один из них до сих пор не слышал бой настоящего пионерского барабана.

Единогласно барабанщиком избрали Мишу Фишера, но, конечно, у него не было недостатка и в помощниках.

Ещё в середине декабря 1924 года из укома РЛКСМ пришло письмо, направлявшее Алёшкина, как внештатного инструктора укома, в соседнюю деревню Лукьяновку для организации там работы ячейки РЛКСМ. Письмо это сперва попало к секретарю ячейки РКП(б), так как шло вместе с партийной почтой, затем его передали в руки секретаря комсомольской ячейки Хужего и уже потом доставили адресату. Конечно, все перечисленные лица ознакомились с его содержанием. Такое ответственное поручение от укома увеличивало авторитет Бориса Алёшкина.

Уже на следующий вечер он выехал на первом же свободном тормозе товарного вагона и заявился в Лукъяновку через каких-нибудь полчаса. В этой деревне числилась ячейка РЛКСМ, но она не работала и почти не давала о себе знать. Секретарём её была избрана молоденькая горожанка-учительница. Она не сумела найти общий язык с крестьянскими ребятами, так как не знала простейшей крестьянской работы, не понимала их обычаев и интересов. Те несколько девушек и ребят, которые слышали о комсомоле и по её предложению записались, очень скоро в ячейке разочаровались и перестали ходить на созываемые ею собрания, а ни о какой другой работе она ещё и не помышляла.

Приехав, Борис организовал собрание молодёжи деревни, сделал на нём доклад о комсомоле, о его сущности, о той героической роли, которую он играл в Гражданской войне, о тех задачах, которые сейчас стояли перед сельской молодёжью. Для подобного доклада он был уже достаточно подкован, ведь, кроме работы с пионерами, требовавшей подготовки, он занимался в политкружке, руководимом